Рене Генон  “Великая Триада” (фрагмент)

Часть 1.
1. Триада и Троица

 Перед тем, как начать изучение дальневосточной Триады, нам следует приложить все усилия для того, чтобы оградить себя от возможных недоразумений, неверных сопоставлений и отождествлений, столь распространенных на Западе. Чаще всего они являются результатом человеческого стремления к поиску, довольно неразборчивому, какого-либо подобия между христианской Троицей и любой другой традиционной троичностью. Подобная ошибка характерна не только для теологов, которых в какой-то мере оправдывает стремление свести все к их частной точке зрения. Более примечательно то, что эта ошибка совершается даже людьми, которые не принадлежат – или, более того, враждебно настроены – к религиии вообще и к христианству в частности. Благодаря среде, в которой живут эти люди, они знакомы с христианством лучше, чем с другими религиозными традициями (хотя это не значит, что их понимание этой религии намного глубже, чем понимание любой другой традиции), и, таким образом, более или менее бессознательно они превращают его в своего рода эталон для сравнения, с которым пытаются соотнести все остальное. Из всех многочисленных примеров неправильного сравнения наиболее частым является индуистская Тримурти, которую обычно называют просто “Троица”. Но если стараться избежать возможных недоразумений, важно помнить, что последний из вышеупомянутых терминов есть понятие исключительно христианское. Без сомнения, в обоих случаях мы имеем дело с определенным группированием трех аспектов Божественного; но в действительности на этом их сходство и заканчивается. Аспекты неодинаковы в этих двух случаях, и ни в коем случае нельзя говорить о том, что их дифференциация выражает одну и ту же точку зрения; поэтому абсолютно невозможно поставить в какое-либо соответствие три понятия одной триады с тремя понятиями другой1.
 Если все же всерьез заняться проблемой соотношения двух троичностей, принадлежащих к разным традициям, то главным необходимым предусловием этого должно стать установление обоснованного соответствия между Тернерами – компонент за компонентом. Другими словами, между двумя наборами терминов должно существовать отношение истинной связи (эквивалентности или подобия). Тем не менее, даже выполнение этого предусловия не является достаточным для полного отождествления двух триад. Вполне возможно существование соответствия между двумя триадами, которые, являясь однотипными, могут принадлежать к разным уровням: или в иерархии принципов, или в иерархии проявлений, или даже в обеих сразу.
 Без сомнения, эти замечания касаются также и триад, принадлежащих к одной традиции. Однако в этом случае легче избежать ошибочного отождествления, так как тот факт, что рассматриваемые триады при этом не просто дублируют друг друга и не выполняют взаимозаменяемые функции, будет достаточно очевидным. С другой стороны, в ситуации с разными традициями существует огромное искушение установить соответствие – пусть даже не имеющее реальных доказательств, – лишь только складывается видимость подобной возможности.
 Как бы там ни было, нет более серьезной ошибки, чем отождествление триад, которые не имеют между собой ничего общего, кроме того, что состоят из трех компонентов; да, они являются группами из трех частей, но связи между этими частями в разных триадах разные. Поэтому, чтобы дойти до сути, необходимо с самого начала правильно определить тип троичности, которая рассматривается в каждом случае, – и это необходимо сделать даже перед тем, как начинать выяснение, к какому порядку реальности она принадлежит. Если рассматриваются две триады одного типа, то между ними будет существовать соответствие. Если же в дополнение к этому они обе принадлежат к одному порядку – или, чтобы быть более точным, к одному уровню реальности, – то можно говорить об их идентичности (если они сформулированы с одной точки зрения) или, в очень редких случаях, об эквивалентности (если точки зрения разные).
 Первой и самой главной причиной того, что люди производят все виды фантастических сравнений, не имеющих ни малейшего намека на реальность, является неспособность выделить существенные различия между типами триад. Это особенно распространено среди оккультистов: им достаточно только встретить группу из трех компонентов – не имеет значения, каких и где – как они едва удерживаются от того, чтобы не отождествить её с другой группой, имеющей такое же количество компонентов, которая встречались им раньше. Их работы полны разнообразными таблицами, выстроенными подобным образом, и некоторые из этих “исследователей” являются настоящими гениями бессвязности и алогизма2.
 Как мы более детально покажем ниже, дальневосточная триада принадлежит к типу троичности, состоящей из двух взаимодополнительных элементов плюс третий элемент, который представляет собой результат их взаимодействия – или, другими словами, – взаимного действия и противодействия первых двух. Используемые как символы, взятые из среды человека, три компонента триады данного типа могут быть обобщенно описаны как Отец, Мать и Сын3. В этой связи становится совершенно ясно, что невозможно отождествлять эти три компонента с тремя компонентами христианской Троицы. В ней первые два элемента не являются ни взаимодополняющими, ни симметричными; наоборот, второй происходит из первого. Что же касается третьего компонента, то, хотя он действительно образуется из двух других, это “образование” ни в коей мере не представляет собой рождение. Не вдаваясь тут в дальнейшие подробности, можно определить это как совершенно иной тип отношений.
 К определенным недоразумениям может привести и то обстоятельство, что в христианской Троице два компонента также представляют собой Отца и Сына. Но, во-первых, здесь Сын – второй компонент, а не третий. А, во-вторых, нет ни малейшего предлога считать, что третий элемент может соответствовать Матери: в любом случае, того факта, что он следует после Сына, а не перед ним, достаточно, чтобы сделать такое отождествление абсолютно невозможным. Правда, некоторые, более или менее неортодоксальные христианские секты считают Святой Дух женским началом, часто намеренно наделяя его характеристиками, соответствующими характеристикам Матери. Но весьма вероятно, что здесь они попадают под влияние ложного уподобления Троицы другим триадам того типа, который мы обсуждаем. Более того, все еще не вдаваясь в подробности обсуждаемого вопроса, стоит все же заметить, что женский характер, приписываемый Святому Духу, не имеет ни малейшего соответствия с его абсолютно противоположной ролью – мужской и отцовской, – которую он, бесспорно, играет в рождении Христа. Это наблюдение особенно важно для нас, потому что именно здесь, в рождении Христа, а не во всей концепции Троицы, мы можем найти нечто, соответствующее (в определенном смысле, со всеми необходимыми оговорками, и, как всегда, принимая во внимание разницу между точками зрения) триадам такого же типа, таким, как дальневосточная Триада4.
 На самом деле, “роль Святого Духа” в рождении Христа полностью соответствует “бездеятельной деятельности” Пуруши или, на языке дальневосточной традиции, “Неба”. С другой стороны, Дева является идеальным образом Пракриты, которую та же традиция называет “Землей”5. Что же касается Христа, то его идентичность с “Вселенским Человеком” более чем очевидна6.
 Поэтому, если мы захотим найти здесь соответствие, то необходимо сказать, – используя терминологию христианского богословия, – что Триада не имеет никакого отношения к появлению Мира ad intra (которое подразумевается в концепции Троицы), но тесно связана с появлением Мира ad extra – или, как говориться в индуистской традиции, с рождением Аватара в проявленном мире7. Не трудно понять, опираясь на Пурушу и Пракрита (или их эквиваленты), что Триада неизбежно должна располагаться на стороне проявления, два полюса которого идентичны её первым двум компонентам8. Действительно, можно говорить о том, что Триада охватывает проявление полностью, ведь, как мы увидим позже, Человек фигурирует в ней как подлинный синтез “десяти тысяч вещей” – то есть как синтез всего, собранного во вселенском Существовании.

2. Различные типы триад

 Все, сказанное выше, имело целью четко показать, как стоит понимать Триаду, и, в то же время, продемонстрировать необходимость делать четкие различия между триадами разных типов. Эти разнообразные виды триад могут увеличиваться до бесконечности, так как очевидно, что три компонента могут группироваться между собой посредством всех видов различных связей.
 Как бы там ни было, мы сфокусируем наше внимание на двух основных типах триад. Мы поступим так не только потому, что они вобрали в себя наиболее общие характеристики, но и потому, что среди всех типов триад они имеют самое прямое отношение к предмету нашего исследования. Более того, те наблюдения, которые они дают возможность произвести, позволяют нам раз и навсегда избавится от грубых ошибок, которые совершают люди, желающие отыскать исключительный “дуализм” в дальневосточной традиции.
 Один из упомянутых нами типов триад состоит из первого принципа (по крайней мере, в относительном смысле), который дает начало двум другим противоположным или взаимопротивоположным компонентам. Более правильно будет сказать “взаимодополняющим”, а не “противоположным”, потому что о “противоположности” можно говорить, лишь имея в виду определенный уровень или определенную область, тогда как “взаимодополнительность”, будучи более основательной и последовательной, лучше соответствует предмету нашего обсуждения. Триада такого типа может быть изображена в виде треугольника с вершиной, обращенной вверх (рис.1).
 Второй тип триад, как упоминалось ранее, состоит из двух взаимодополняющих компонентов плюс их “продукт” или “результант”. Именно к этому типу принадлежит дальневосточная Триада. В полную противоположность первому типу, она может быть изображена в виде треугольника с основанием в верхней части (рис. 2)9.
 Если сравнить эти два треугольника, станет очевидно, что второй является как бы отражением первого. Это указывает на существование между этими двумя триадами аналогии (в прямом смысле этого слова) – одна представляет собой перевернутый вариант второй. Действительно, если мы начнем с двух взаимодополняющих компонентов, – которые непременно располагаются симметрично по отношению друг к другу, – мы увидим, что в первом случае триада завершается исходным принципом, а во втором случае она оканчивается результантом. Это означает, что два взаимодополняющих компонента появляются соответственно после и до третьего компонента, который, будучи элементом совершенно другого порядка, находится как бы в изолированности от них10 11. В любом случае, очевидно, что именно третий компонент является фактором, определяющим значение и смысл триады.
 Есть еще один аспект, на который стоит обратить особое внимание, перед тем как продвигаться дальше. Он состоит в том, что не может быть и речи о “дуализме” и “двойственности” в любом учении, если два противоположных или взаимодополняющих компонента (в действительности, они представляют собой скорее противоположности, чем взаимодополняющие элементы) с самого начала считаются основными, окончательными и никак не могут быть выведены из общего принципа. Подобное обстоятельство исключает существование любой триады первого типа, что означает, что в таком учении могут быть только триады второго типа. Но, как мы уже отмечали, триады второго типа не применяются за пределами области проявления, и здесь сразу же становится ясно, что любой “дуализм” неизбежно является “натурализмом”.
 Тем не менее, простой факт принятия существования двойственности и расположения её в том месте, какому она по-настоящему принадлежит, ни в коем случае не является равносильным “дуализму”, когда два компонента этой двойственности происходят из единого принципа, принадлежащего к высшему порядку реальности. Здесь имеется в виду первичная двойственность Сущности и Субстанции. Они происходят от поляризации Бытия или первоначального Единства, а в результате их взаимодействия возникает все проявление как таковое. В индуистской традиции два компонента этой первоначальной двойственности называются Пуруша и Пракрити в дальневосточной традиции – Небо и Земля. Но, используя эти понятия, ни одна из этих традиций, как и любая ортодоксальная традиция, не упускает из виду высший принцип, из которого они оба возникли.
 В несколько иной связи мы полностью объяснили эти факты в контексте индуистской традиции. Что же касается дальневосточной традиции, то она менее очевидным образом постулирует общее происхождение Неба и Земли”, которое именуется “Великим Пределом” (Тай Цзи). В нём Небеса и Земля неразрывно соединены и находяться в состоянии “не-разделения” или “не-различения”12, которое предшествует всем дифференциациям13. Это чистое Бытие, и, как таковое, оно идентично “Великой Гармонии” (Тай Я)14. И это ещё не все: Тай Цзи, трансцендентное Бытие или Гармония, само по себе предполагает другой принцип – У Цзи, Небытие или метафизическое Ничто15. Но для этого принципа, в отличие от первого компонента триады, невозможно вступать в связи с чем бы то ни было за пределами самого себя, ибо никакие связи подобного рода не могут существовать, опережая утверждение Бытия и Единства16.
 Подытожим: во-первых, у нас есть триада первого типа, состоящая из Тай Цзи, Неба и Земли, и только потом у нас есть триада второго типа, которая состоит из Неба, Земли и Человека. Именно эту вторую триаду обычно принято называть “Великой Триадой”. Это и есть соль проблемы, которую абсолютно невозможно понять на основе принимаемого некоторыми “дуалистического” характера дальневосточной традиции.
 Анализ двух триад, в результате которого было установлено, что они обе обладают двумя одинаковыми взаимодополняющими принципами, приводит нас к нескольким важным наблюдениям.
 Можно считать, что два инверсных треугольника, которые представляют триады, имеют одно основание. Теперь, если представить их соединенными по общему основанию, то становится возможным понять две вещи. Во-первых, комбинация двух триад образует четырехугольник (так как два компонента являются одинаковыми в обеих триадах), а это означает, что, фактически, мы имеем дело только с четырьмя отдельными элементами. Во-вторых, конечный компонент четверки располагается на вертикали, идущей вниз от первого компонента, и он занимает положение, полностью симметричное этому первому элементу с точки зрения основания, и поэтому может считаться его отражением.
 Плоскостью этого отражения является само основание, выступающее, по сути, плоскостью, что связывает два взаимодополняющих компонента, которые происходят от первого элемента и, в свою очередь, порождают последний (рис. 3)17
 Это довольно просто понять. С одной стороны, два взаимодополняющих компонента находятся внутри первого компонента – их принципа; соответственно, их различные природы, которые даже могут казаться противоположными, на самом деле, являются лишь результатом дифференциации природы этого принципа. С другой стороны, конечный компонент – продукт двух взаимодополняющих компонентов – зависит от природы их обоих. Здесь стоит отметить, что, объединяя в себе природы двух этих компонентов, он, следовательно, является на определенном уровне зеркальным отображением первого компонента. Основываясь на этих заключениях, мы можем перейти к более точному установлению связей, существующих между разными компонентами. Мы только что видели, что двумя компонентами четверки, расположенными на самом большом расстоянии друг от друга, являются первый компонент первой триады и последний компонент второй триады; мы также увидели, как эти компоненты, благодаря своей природе, играют важную роль посредника между двумя другими элементами. Делают они это по противоположным причинам: они оба объединяют и примиряют в себе элементы взаимодополнения, но один делает это как принцип, а другой – как результант.
 Чтобы сделать эту посредническую роль более осязаемой, мы можем выстроить компоненты триад в линию18. В первом случае первый компонент занимает центральное место в цепочке, соединяющей два других компонента, и таким образом, через центробежное движение, осуществляемое одновременно в обоих направлениях, порождает оба этих компонента. Это может быть названо его поляризацией (рис. 4). Во втором случае два взаимодополняющих компонента являются источником центростремительного движения, которое порождается одновременно ими обоими для возникновения результанта – конечного компонента; он также занимает центральное положение в цепочке, соединяющей компоненты (рис. 5). Таким образом, оба – принцип и результант, – занимают центральную позицию по отношению к взаимодополняющим компонентам; это наблюдение особенно важно для наших последующих обсуждений.
 Существует ещё одна вещь, которую стоит здесь упомянуть. Как мы уже объясняли в другой работе19, два противоположных или взаимодополняющих компонента могут, при случае, располагаться противоположно друг другу либо горизонтально (оппозиция между правым и левым), либо вертикально (оппозиция между верхним и нижним). Горизонтальная оппозиция существует между двумя компонентами, которые обладают одинаковой степенью реальности и, если можно так выразиться, симметричны в любом отношении. Вертикальная оппозиция, наоборот, указывает на иерархические отношения между двумя компонентами. Хотя они, будучи взаимодополняющими, являются симметричными, они связаны таким образом, что один из них должен быть выше или значимее (superior) другого – низшего или наименее значимого (inferior).
 Важно отметить, что в вертикальной оппозиции первый компонент триады первого типа не может располагаться между двумя взаимодополняющими элементами или в середине цепи, соединяющей их: в подобном положении может стоять только третий компонент триады второго типа. Причина этого заключается в том, что принцип никогда не может находиться на более низком уровне, чем один из двух компонентов, образовавшихся из него; он обязательно выше, или значимее (superior), чем они оба. Результант же является в этом случае самым настоящим посредником. Та как это и является случаем дальневосточной традиции, мы можем реорганизовать эти отношения в виде вертикали (рис.6)20. Очевидным является тот факт, что Сущность и универсальная Субстанция оказываются, соответственно, высшим и низшим полюсами проявления, и описание первого как находящегося выше всего сущего, а последнего – как находящегося ниже, – абсолютно адекватно. Более того, когда мы называем их Небом и Землей, само это название с величайшей точностью транслирует данный символизм в чувственную сферу восприятия21.
 Все Космическое проявление, далее, возникают между этими двумя полюсами; и то же касается Человека. Ибо он – не просто часть этого Проявления: он символизирует сам Центр, что означает, что он (человек) – синтез всего того, что содержится в обоих полюсах (и в Проявлении как таковом). Таким образом, находясь между Небесами и Землей, Человек должен, в первую очередь, рассматриваться как “продукт” или “результат” их взаимного влияния. А затем, под действием двойственной природы, которая была унаследована от обоих, – как средний компонент или “посредник”, объединяющий их; говоря языком символизма, к которому мы вернемся позже, он представляет собой “мост” между этими двумя компонентами.
 Эти две точки зрения могут быть выражены изменением последовательности, в которой нумеруются компоненты Триады. Если мы представим Триаду в такой последовательности: Небо – Земля – Человек, то Человек будет рассматриваться как Сын Неба и Земли. Но если мы обратимся к такой последовательности: Небо – Человек – Земля, – то тут он будет исполнять роль Посредника между Небом, с одной стороны, и Землей – с другой стороны.

3. Небо и Земля

 “Небо охватывает, Земля поддерживает”. Так действует традиционная формула, которая с высокой точностью определяет роль двух взаимодополняющих принципов и символически разграничивает их позиции верха и низа соответветственно по отношению к “десяти тысячам вещей”, являющих собой совокупность всех аспектов космического проявления22. Здесь постулируется, с одной стороны, “бездеятельное” качество деятельности Неба или Пуруши23, а с другой стороны, пассивность Земли или Пракрита, которая, строго говоря, представляет собой “основание” или “поддержку” для проявления24 и, следовательно, также, план остановки и закрепления небесных сил и влияний, направленных сверху вниз. Более того, все это применимо к любому уровню существования, ибо сущность и субстанция могут быть рассмотрены как принципы, которые в относительном смысле, то есть в отношении к каждому частному проявлению, соответствуют отношению вселенской Сущности и вселенской Субстанции ко всей тотальности проявленного сущего25.
 Во Вселенной, которую мы рассматриваем с точки зрения общих принципов, Небо – это “активное совершенство” (тянъ), а Земля – “пассивное совершенство” (кунъ). Ни то, ни другое, не является совершенством в абсолютном смысле: отличие это уже заложено, и это отличие неминуемо приводит к ограниченности. При рассмотрении с точки зрения проявления, они представляют из себя просто Сущность и Субстанцию, которые неизбежно обладают меньшей степенью универсальности, потому что появляются как таковые только в отношении к проявлению26. Однако, независимо от точки зрения и в соответствии с уровнем, с которого они рассматриваются по отношению друг к другу, Небо всегда является активным принципом, а Земля – пассивным. С другой стороны, пользуясь одним из символических соотношений, наиболее часто употребляемых в этом контексте, они представляют из себя мужской и женский принципы; и здесь мы встречаемся с наиболее классическим из всех возможных примеров дополнительности.
 В целом, эта главная противоположность обуславливает то, что все другие характеристики Неба и Земли являются производными, будучи тем или иным способом вторичными по отношению к ней. Однако здесь следует проявить осторожность, чтобы каким-либо образом не видоизменить их свойства, что может привести к непониманию и что, фактически, встречается довольно часто в традиционном символизме, где задействованы отношения между взаимодополняющими признаками. К этому мы еще вернемся ниже, при рассмотрении нумерологических символов, относящихся к Небу и Земле.
 Общепризнанно, что в случае комплементарных отношений двух терминов, в котором один считается активным, а другой – пассивным, активный обычно представляют в виде вертикальной линии, а пассивный в виде горизонтальной27. Небо и Землю часто символически изображали таким же способом; но в этом конкретном случае две линии не пересекают друг друга в виде креста как обычно, поскольку очевидно, что символ Небес должен быть помещен целиком над символом Земли. Это дает перпендикуляр с горизонталью в основании28. Обе линии можно рассматривать как высоту и основание треугольника, стороны которого спускаются от “Вершины Небес”, чтобы определить истинную протяженность поверхности Земли и, таким образом, провести границу “земли”, которая служит в качестве средства для проявления (рис. 7)29.
 Как бы то ни было, наиболее частым графическим решением, принятым в китайской традиции, является то, которое связывает округлые формы с Небом, а квадратные – с Землей по причине, о которой мы уже упоминали в другом месте30. Достаточно сказать, что если мы рассматриваем весь цикл проявления – и тем самым соотносим его с любым другим циклом, который только можно представить во всем диапазоне от самого большого до самого малого, – нисходящее движение в цикле будет происходить от самой верхнего полюса (Неба), до самого нижнего (Земли); если же рассматривается только один специфический цикл, то естественно возникает вопрос, как еще можно представить эти полюса с относительной точки зрения. В этом нисходящем движении отправным пунктом можно считать наименее “специфическую” из всех форм – сферу – для того, чтобы прибыть, в конечном счете, к форме, наиболее контрастной из всех “фиксированных” – кубу31. Можно добавить, что первая из этих двух форм имеет в высшей степени “динамические” качества, тогда как вторая, крайне “статична”. И опять-таки, они соотносятся друг с другом как противоположности активного и пассивного.
 Кроме того, существует иное значение, в котором это проявление может быть связано с предшествующим, если рассматривать горизонтальную линию на первом рисунке как линию уровня поверхности, “отмеренная” площадь которой станет квадратом32, а вертикальную линию – как радиус полусферы, которая встречается с наземным уровнем вдоль линии горизонта. И фактически, согласно воспринимаемым проявлениям, Небо и Земля встречаются на пере- ферии своих самых отдаленных границ, а именно – на горизонте. Следует отметить, однако, что реальность, в которой эти проявления становятся символами, нужно рассматривать наоборот, ибо на языке этой реальности, они объдинены не по переферии, а по центру33; и если мы рассматриваем Небо и Землю в состоянии относительной разделенное™, которая нужна для Космоса, чтобы быть способным вступить в бытие между ними, они взаимодействуют друг с другом вдоль оси, проходящей через их центр34. Эта ось то объединяет, то разделяет их, или, другими словами, она “отмеряет расстояние” между Небом и Землей, то есть, протяженность Космоса в вертикальном направлении, которая указывает на иерархию состояний проявленного существования. Однако, в то же время, она, также, связывает Небо и Землю через множественность состояний, и, рассматренные в данной перспективе, эти состояния оказываются многочисленными ступенями, по которым любая сущность на пути возвращения к Принципу может подняться с Земли на Небо35.
 Сказано, также, что Небо, объемлющее и охватывающее все вещи, представляет собою “внутреннее” лицо Космоса, в то время как Земля, поддерживающая все вещи, – “внешнее” лицо. Это можно легко понять, если рассмотреть следующую диаграмму, где Небо и Земля представлены соответственно концентрическими кругом и квадратом (рис.8). Данная диаграмма воспроизводит форму китайской монеты; такую же форму имела и определенная ритуальная дощечка36. Та часть, о которой сейчас идет речь, – а именно, зона между круговой внешней границей и квадратным внутренним пространством – ясно соответствует “десяти тысячам вещей”, существующим в Космосе. Тот факт, что эта зона окружена двойной пустотой, символически выражает то обстоятельство, что то, что не находится между Небом и Землей, по этой самой причине не является частью проявления37.
 Тем не менее, существует один момент, в котором данная диаграмма может показаться неточной и который, фактически, отражает неизбежную погрешность любого чувственного представления. Речь идет о том, что если иметь в виду исключительно внешнюю позицию Неба и Земли (а точнее того, что их представляет), то может показаться, что Небо – снаружи, а Земля – внутри. Но истина состоит в том, что здесь мы снова должны применить обратную аналогию. В действительности “внутреннее” всегда является атрибутом Неба, а “внешнее” – Земли, в какой бы перспективе они не рассматривались; и мы еще вернемся к этому факту немного позже. Кстати говоря, даже в том виде, в каком она открывается поверхностному взгляду, диаграмма способна демонстрировать то, что, так как Небо и Земля являются сущностными границами Космоса, они имеют только одно лицо по отношению к Космосу в целом; и это лицо является внутренним в случае Неба и внешним в случае Земли. Что касается их иного лица, то оно может существовать только по отношению к общему принципу, в котором они объединяются и в котором все различия между внутренним и внешним исчезают вместе со всеми противоположностями и даже всякой дополнительностью, так что не остается ничего, кроме “Великого Единства”.

4. Инь и Ян

 Дальневосточная традиция в своем строго космологическом контексте придает огромное значение двум принципам или “категориям”, которые называются ян и инь. Все активное, позитивное и мужское – ян, а все пассивное, негативное и женское – инь.
 В символическом аспекте они ассоциируются со светом и тенью: светлая сторона всего – это ян, а темная – инь. Но ни одно из них не может существовать без другого, поэтому они представляют собой, скорее, не противоположности, а взаимодополняющие стороны38. Такое понятие о свете и тени возникает, например, на буквальном уровне при определении географических сторон света39. Что же касается более глобальной значимости понятий инь и ян, соотносящей их с двумя компонентами, из которых все состоит, то она нашла многочисленное применение во всех традиционных науках40.
 Так как все взаимодополняющие элементы – специфические или особенные – происходят из двух первоначальных компонентов, Неба и Земли, очевидно, что все только что сказанное о ян происходит от Небес, а все атрибуты инь – от Земли. Исходя из этого, сразу становится понятно, почему понятия ян и инь приравниваются к свету и тени.Фактически, аспект ян в вещах соответствует их “сущностной” или “духовной” природе; широко известно, что в символизме всех традиций Дух равносилен Свету. И наоборот, аспект инь в вещах связывает их с “субстанцией”; “субстанция” же, в виду своей непроницаемости для интеллекта и неопределенности состояния чистой потенциальности, может по праву считаться тёмным корнем всего сущего. Придерживаясь этой точки зрения, мы можем, также, (используя терминологию Аристотеля и схоластов) определить ян как все, что находится “в действии”, а инь – как все, что находится “в потенциальности”. Или, другими словами, мы можем сказать, что любая вещь есть ян до той степени, до какой она “в действии”, и инь в той мере, в какой она “в потенциальности”, и эти два аспекта обязательно существуют вместе в любой проявленной вещи.
 Небо – полностью ян, а Земля – инь, что равносильно утверждению, что Сущность – это чистое действие, а Субстанция – это чистая потенциальность. Но это касается только Небес и Земли, как двух полюсов вселенского проявления; во всех же проявленных вещах не существует ян без инь, а инь без ян, так как во всем одновременно принимают участие и Небо, и Земля41.
 Если, далее, рассматривать ян и инь с позиции их ролей как мужского элемента и женского элемента, мы с полным правом можем сказать, что благодаря их “партнерству”, о котором мы только что вели речь, каждое существо в определенном смысле и до определенной степени “андрогинно”; можно, также, добавить, что чем сильнее в нем состояние равновесия этих двух элементов, тем более оно будет “андрогинно”. Другими словами, мужские или женские характеристики отдельно взятого существа (или чтобы быть более точным, доминирование у него мужских или женских характеристик) являются результатом преобладания одного элемента над другим. Без сомнения, здесь не к месту пытаться проследить все те заключения, которые могут быть установлены на основе данного утверждения. Тем не менее, необходимо всего мгновение, чтобы полностью осознать важность этих элементов, особенно для всех наук, которые с различных позиций занимаются изучением человека как индивидуальной формы.
 Раньше мы уже видели, что Земля обнаруживает себя “со стороны спины”, а Небо – “со стороны живота”, и поэтому инь – “внешнее”, а ян – “внутреннее”42. Другими словами, только земные влияния (будучи инь) являются ощутимыми для чувственного восприятия; небесные же влияния (будучи ян) остаются за рамками чувственности и могут быть уловлены только посредством интеллекта. В этом заключается одна из причин того, что инь в традиционных текстах обычно упоминается перед ян. Такая практика может показаться несовместимой с иерархией связей между принципами Небес и Земли, которым они соответствуют, и с тем фактом, что эти два принципа являются, соответственно, верхним или высшим полюсом проявления и его нижним или низшим полюсом. Но такой обратный порядок двух взаимодополняющих понятий является типичным для космологической точки зрения; подобный порядок категорий существует, например, в индуистской Санкхъе: здесь Пракрита появляется в начале списка таттв (качеств), а Пуруша – в конце. Фактически, такая точка зрения дает возможность следовать от низшего к высшему, так же, как строительство здания начинается с фундамента и заканчивается крышей. Перечисление начинается с того, что можно понять сразу же, и следует к более сокрытому; таким образом, это путь от внешнего к внутреннему, или от инь к ян. Это диаметрально противоположно метафизической позиции, где все идет от внутреннего к внешнему – от причины к результатам. Такое различие в направлениях является четким указанием на то, что два разных подхода, фактически, соответствуют двум разным степеням реальности. Кроме того, мы уже видели ранее, что в космогоническом процессе темнота – эквивалентная хаосу – встречается “в начале”, тогда как свет, привносящий порядок в этот хаос и создающий из него Космос, появляется “вслед за темнотой”43. Основываясь на этом, можно ещё раз в данном контексте утверждать, что инь предшествует янь44.
 Рассматриваемые отдельно друг от друга, ян и инь представлены символами под названием “две противоположности” (эр-и). Это сплошные и прерванные линии, которые являются составными элементами триграмм и гексограмм в “И Цзин”, и, образованные таким способом, данные триграммы и гексограм- мы представляют все возможные комбинации этих двух компонентов – комбинации, которые, взятые вместе, создают целостность проявленного мира. Первая гексограмма, Цянь, и последняя, Кун45 , состоят из шести сплошных и шести прерванных линий соответственно, представляя, таким образом, полноту ян (эквивалент Неба) и полноту инь (эквивалент Земли). Все остальные гексограммы располагаются между этими двумя крайностями: в них ян и инь комбинируются в разных соотношениях, и поэтому они соответствуют развертыванию всего проявления.
 Объединение этих двух понятий, инь и ян, представлено символом, который так и называется “Инь-ян” (рис. 9)46. Мы уже рассматривали этот символ ранее с особой позиции, в соответствии с которой он изображает “цикл индивидуальной судьбы”47. В соответствии с символизмом света и тени, светлая часть диаграммы – ян, а темная часть – инь. Что же касается центральных точек – темной в светлой части и светлой в темной, – то они служат напоминанием о том, что в реальности ян и инь никогда не существуют независимо друг от друга. Хотя инь и ян дифференцированы, они всё же связаны (недаром диаграмма называется “Инь-ян”); данное изображение является и символом изначального “Андрогина”, так как состоит из мужского и женского начал. Это, также, согласно традиционному символизму, который даже еще более распространен, “Мировое Яйцо”, чьи половинки ещё не отделились друг от друга, чтобы стать Небесами и Землей48 49.
 Если же мы посмотрим на данную диаграмму с другой точки зрения – как на неразделимое целое50, -то тогда она станет символом Тай Цзи, который, как мы уже видели, является синтезом инь и ян. Но стоит сделать оговорку, что этот синтез в силу того, что он является изначальным Объединением, существует до дифференциации элементов и, поэтому, абсолютно независим от них. Фактически, не может быть и речи о “чистых” инь и ян по отношению к проявленному миру, который, будучи таковым, целиком происходит из “двух противоположностей”.
 Эти две альтернативные точки зрения по отношению к данному символу можно подытожить следующей формулой: “Десять тысяч вещей создаются (цяо) Тай И (которое эквивалентноТай Цзи) и видоизменяются (хуа) посредством инь-ян”. Действительно, все вещи происходят из принципиального Единства51 , но его изменения в процессе “вхождения в бытие” зависят от взаимных влияний и реакций “двух противоположностей”

5. Двойная спираль

 Нам кажется, для читателя будет не лишено интереса отступление, которое познакомит его с символом, тесно связанным с инь-ян. Это символ двойной спирали (рис. 10), которой отведено чрезвычайно важное место в традиционном искусстве многих культур, в особенности древнегреческой52.
 Двойная спираль, как сказано достаточно удачно, “может рассматриваться как проекция на плоскую поверхность двух полушарий Андрогина, символизируя взаимосменяемость процессов эволюции и инволюции, рождения и смерти – одним словом, выражая проявление в его дуальном аспекте”53.
 Этот символ можно интерпретировать как “макрокосмически”, так и “микрокосмически”; благодаря аналогии, существующей между этими двумя перспективами, всегда возможно перейти от одной к другой, сделав необходимые транспозиции. Однако нас, в первую очередь, будет интересовать “макрокосмический” аспект. Наиболее заметные параллели возникают при сравнении двойной спирали с символизмом “Мирового Яйца” (о котором уже упоминалось выше в связи в инь-ян).
 С этой “макрокосмической” точки зрения две спирали могут рассматриваться как индикаторы космических сил, действующих в каждом из двух полушарий. Сами полушария, без сомнения, представляют собой две части “Мирового Яйца”, а точки, вокруг которых закручиваются спирали, – два полюса54. Здесь сразу же просматривается тесная связь с двумя противоположными направлениями вращения в свастике (рис. 11), которая также символизирует вращение мира вокруг его оси, видимой то с одного полюса, то с другого55. Фактически, эти два направления вращения ясно выражают идею двойственности космической силы, которую мы теперь и рассматриваем: это двойное действие идентично двойственности инь и ян во всех ее аспектах.
 Возвращаясь к символу инь-ян в целом, и к двум его полукругам, которые образуют линию, разделяющую светлую и темную стороны знака, нетрудно догадаться, что эти полукруги полностью соответствуют двум спиралям, а точки в центре – чёрная в белой части и белая в черной – соответствуют двум полюсам. Это возвращает нас к представлению об Андрогине, которому мы уже уделили некоторое внимание; теперь мы ещё раз напомним, что два принципа инь и ян всегда стоит рассматривать как взаимодополняющие, даже в том случае, когда их действие в различных областях проявленного существования имеет, на первый взгляд, противоположный эффект. Таким образом, мы можем говорить либо о двойственном действии единой силы (о чем шла речь выше), либо о двух разных силах, возникающих в результате поляризации этой единой силы и концентрирующихся на двух полюсах, что, в свою очередь, посредством тех действий и реакций, которые и являются результатом дифференциации этих сил, способствуют развитию по- тенциала, заложенного в “Мировом Яйце”. Такое развитие и подразумевает все видоизменения “десяти тысяч вещей”56.
 Стоит обратить внимание та тот факт, что эти две силы изображаются иным – хотя и сущностно эквивалентным – образом в других традиционных символах. Наиболее показательным примером является изображение этих сил в виде двух спиралей, закрученных в противоположных направлениях вокруг вертикальной оси. Это можно видеть, например, в различных формах Брахмаданды (посоха Брахмы), который является выражением символа Мировой Оси и иллюстрирует отношение между двумя вращающими силами и двумя противоположными направлениями вращения в свастике. Что касается человека, то эти две линии являются двумя “нади” или внутренними энергетическими токами – правым и левым, позитивным и негативным (ида и питала)57.
 Кроме того, идентичным этому является мотив двух змей кадуцея. Этот мотив связан с двумя противоположными аспектами в трактовке символа змеи58; с данной точки зрения двойная спираль также может считаться змеёй, закрученной в двух противоположных направлениях. В таком случае, змея имеет вид амбисфены59 – две её головы соответствуют двум полюсам, которые в свою очередь, являются эквивалентами двух борющихся змей в кадуцее960.
 Рассматривая эти аналогии, мы не позволили себе отступить от темы “Мирового Яйца” по той простой причине, что в разнообразных традициях его часто связывают с символом змеи. Можно указать, например, на египетского Нэфа, который изображается в виде змеи, порождающей ртом яйцо, что является символом проявленного Мира, рождаемого Словом61; или на друидический символ “яйца змеи”62. С другой стороны, змеи часто изображаются как обитатели водного мира (случай Нагов в индийской традиции), в котором мы находим и “Мировое Яйцо”. Эти воды символизируют способности, а их развитие представлено в виде спирали: отсюда и возникает связь спирали с символом воды63.
 Таким образом, в некоторых случаях “Мировое Яйцо” – это “яйцо змеи”; но иногда оно также может быть “яйцом лебедя”64. В данном случае мы имеем в виду особый символ Хамсы – лебедя Брахмы в индуистской традиции65. Также часто (особенно в этрусском искусстве) можно встретить двойную спираль, которая венчает голову птицы. Эта птица является эквивалентом Хамсы, лебедя, сидящего на Брахмаданда над первичными водами; в свою очередь, Хамса – это ни что иное, как “дух” или “божественное дыхание” (так как слово хамса означает, также, “дыхание”), который, в соответствии с первыми главами Книги Бытия, “родился на поверхности Вод”. Здесь нужно обратить внимание на тот факт, что согласно греческой традиции Диоскуры, Кастор и Поллукс, появились из яйца Леды, которое породил Зевс, находясь в обличии лебедя. Кастор и Поллукс соответствуют двум полушариям, а, следовательно, и двум спиралям, о которых мы ведем речь. Таким образом, они представляют дифференциацию двух полушарий в этом “лебедином яйце”; одним словом, они символизируют раскол “Мирового Яйца” на его верхнюю и нижнюю части66.
 В нашу задачу здесь не входит пытаться более детально исследовать символизм Диоскуров. Этот символизм довольно сложен, как впрочем, и всякий другой символизм, указывающий на существование двух частей человека (смертной и бессмертной); при этом одна из них часто изображается светлой, а другая темной67, также как два полусферы, одна из которых освещена, а другая остается в темноте. Мы можем убедиться, что этот символ в целом очень близок к символам Дэвов и Асуров68. Оппозиция и противодействие здесь связано с двойственностью символа змеи (как и в случае с двойными спиралями, все зависит от того, ползет ли змея, обвивающая вертикальную ось вверх или вниз)69.
 В древних символах двойную спираль иногда заменяли две группы концентрических кругов, нарисованных вокруг двух точек, которые опять-таки символизируют полюса. В своем наиболее общем значении они представляют круги неба и круги ада. Последние являются своеобразным искаженным отражением первых70, что полностью соответствуют идее Дэвов и Асуров. Они представляют высшие и низшие состояния (относительно человеческого состояния) или последующий и предшествующий циклы по отношению к теперешнему циклу, что, в конечном счете, есть способ сказать то же самое, используя “временной символизм”. Это подтверждает нашу интерпретацию “Инь-ян”, как проекции спирали на плоскость, символизирующую состояние Универсального Существования71. Два символа эквивалентны: один может рассматриваться как модификация другого, но только двойная спираль может использоваться для изображения непрерывности циклов. Она, также, может использоваться и для представления вещей в их “динамичном” аспекте в противоположность концентрическим кругам, которые представляют вещи со статической точки зрения72
 Обращаясь к “динамическому” аспекту, мы, конечно же, помним о двойственном действии космической силы, особенно в связи с антагоничными и взаимодополняющими аспектами всего проявления, которые, в соответствии с китайской традицией, зависят от поочередного доминирования инь и ян. Соответственно, мы получаем, с одной стороны, “эволюцию” (развитие, разворачивание)73, а с другой – “инволюцию” (деградацию, сворачивание) или, другими словами, “катабасис” (спад) и “анабасис” (подъём), выражение в проявлении и возвращение в непроявленное74. Эта двойная “спиральность”-и тут стоит снова обратить внимание на существенное подобие между словом “спираль” (spiral) и понятием “spiritus” (дух, дыхание), о котором мы уже говорили выше в связи с Хамсой, – суть дыхание Вселенной, вселенский “вдох” и “выдох”. Поочередное действие двойственного принцип Инь-янь приводит к “сгущению” и “рассеиванию”, если выражаться языком даосизма; в герметической терминологии это называется “коагуляцией” и “растворением”. Для конкретных живых существ данная двойственная сила проявляется в рождении и смерти (Аристотель называет это genesis и plethora, т.е. “рождение” и “разложение”). С другой стороны, в макрокосмическом масштабе, – это Кальпа и Пралайя, то, что в индийской традиции называют днями и ночами Брахмы. Одним словом, на всех уровнях – в макрокосме, как и в микрокосме, – эти фазы проявляются в каждом цикле существования, ибо они являются воплощением законов, которые управляют всем проявленным Космосом.

6. Solve et coagula (Растворяй и сгущай)

 В конце предыдущей главы мы сделали беглую ссылку на герметическое “сгущение” и “растворение”, и, хотя мы уже обсуждали эти понятия в ином контексте, возможно, будет не лишено смысла ещё раз прояснить определенные, связанные между собой концепции, которые более или менее важны для нашего анализа.
 Считается, что формула solve et coagula связана с определенными аспектами тайны “Великого Делания”, а именно в той мере, в какой оно порождает процесс вселенских проявлений, имеющих две противоположные фазы, которые мы только что обсуждали. Понятие “solve” часто обозначается символом, изображающим Небо, а понятие “coagula” – символом, изображающим Землю75. Другими словами, первое понятие отождествляется с действием восходящего потока космической силы (действием ян), а второе – с действием нисходящего потока (действием инь).
 Любая расширяющаяся сила – это ян, любая сжимающаяся сила – инь. Соответственно, “сгущение”, которое порождает отдельные вещи сложного состава, действует благодаря земным влияниям, тогда как “рассеивание”, которое разлагает эти вещи на составные элементы, действует благодаря влияниям небесным. Здесь мы могли бы вспомнить о влиянии притяжения к Земле, с одной стороны, и к Небесам – с другой. Ибо так и происходит, что “десять тысяч вещей трансформируются инь и ян” с момента их появления в проявленном мире и до их возвращения в непроявленный мир.
 Нам стоит добавить, что очень важно осознать, что порядок этих двух терминов зависит от нашей позиции, когда мы их рассматриваем. Так происходит потому, что две взаимодополняющие фазы, которым они соответствуют, могут не только чередоваться, но наступать одновременно: таким образом, порядок, в котором они появляются, будет зависеть от того, что было взято за начальный пункт. Поэтому, если бы мы начали с непроявленного состояния и последовали к проявленному (что является строго “космогонической” точкой зрения76), то мы бы, без сомнения, обнаружили, что в начале происходит “сгущение” и “отвердение”. “Рассеивание” или “растворение” следуют за ним, как движение возвращения к непроявленному или, по крайней мере, к чему-то, соответствующему непроявленному на определенном уровне77. Но если же взять за начальный пункт какое-либо особое состояние проявления, то в начале нам придется столкнуться с процессом, имеющим тенденцию к “растворению” всего, находящегося в данном состоянии; за ним последует фаза “сгущения”, которая подразумевает возвращение к другому состоянию проявления. Стоит добавить, что в этом случае стадии “растворения” и “сгущения”, соответствующие первому и второму состояниям, на самом деле, могут быть одновременными78.
 Существует другой фактор, который ещё более важен в данной связи: а именно то, что вещи оказываются противоположными в зависимости от того, с какой позиции на них смотреть: с позиции Принципа или с позиции проявления (с которой мы только что ознакомились). Из этого вытекает следующее: то, что есть инь с одной стороны, с другой стороны, – ян, и наоборот; впрочем, это не более чем способ выражения мысли, который не является полностью корректным, если иметь в виду то обстоятельство, что между Принципом как таковым и двойственностью, наподобие инь-ян, прямой связи быть не может. Фактически, как уже было ранее отмечено79, “выдох” или движение “расширения” Принципа определяет “сгущение” проявления, а “вдох” или действие “сжатия” Принципа определяет “растворение” проявленного. Будет тем же самым, если мы, вместо образа двух фаз дыхания, рассмотрим биение сердца, которое также является двойным движением.
 Что касается некорректности выражения, которое мы только что упомянули, нам понадобится обыкновенная наблюдательность, чтобы её избежать. Небо, как “позитивный” полюс проявления, является прямым представителем Принципа до такой степени, до какой это позволяет проявление80, а Земля, как “негативный” полюс, может лишь представлять обратный образ Принципа и не более того. Это означает, что “перспектива” проявления, которая приписывается самому Принципу, на самом деле принадлежит Небу. Соответственно, “движение” Небес (понятие “движение”, конечно же, стоит рассматривать только в символичном контексте, так как в нем нет ничего пространственного) будет до известной степени приписываться Принципу, не смотря на то, что он суть недвижимый по определению.
 Сущностно более правильно говорить, как это делалось выше, о противоположных притяжениях, которые приводятся в действие Небесами и Землей. Все притяжения дают начало центростремительному движению, то есть “сгущению”; это приводит к возникновению на противоположном полюсе “рассеивания”, управляемого центробежным движением, цель которого восстановить – или, скорее, поддержать – общее равновесие81. Из этого следует, что то, что с точки зрения субстанции является “сгущением”, с точки зрения сущности (духа), наоборот, является “рассеиванием”; точно так же, то, что есть “рассеивание” с точки зрения субстанции, является “сгущением” с точки зрения сущности. Значит, все изменения (“трансмутации”, если использовать понятие герметической традиции) состоят именно из “растворения”, которое было “сгущено”, и, одновременно, из “сгущения”, которое было “растворено”. Создается впечатление, что это два абсолютно противоположных явления, но на самом деле, это два взаимодополняющих аспекта одного явления.
 Вот в чем состоит причина того, почему алхимики часто говорили, что “рассеивание тела – это фиксация духа” и наоборот: в конечном счете, нет никакой разницы между духом и идеальным аспектом бытия, а также между телом и материальным аспектом. Такое высказывание станет понятным, если обратиться к чередованию “жизни” и “смерти” (в широком значении этих слов), и толковать их таким образом, – мы обнаружим их полное соответствие “сгущению” и “рассеиванию” в даосской традиции82. Мы закончим здесь положением, согласно которому то, что является жизнью для тела – это смерть для духа и, наоборот. Это объясняет, почему процесс “изменения” (или рассеивания) постоянен, а процесс “закрепления” (или сгущения) – изменчив; или, в ином контексте, процесс “наполнения тела духом и заключение духа в тело83” определен как “отделение живого от мертвого и мертвого от живого”; это, также, находит отражение в Коране84.
 Далее, трансмутация, в некоторой степени85 подразумевает своего рода полное изменение обычных связей (с точки зрения обычного человека), хотя, на самом деле, это изменение является в большей степени, чем что-либо другое, восстановлением нормальных связей. Здесь мы ограничимся лишь комментарием относительно того, что вопрос “обращения” (то есть полного изменения связей) чрезвычайно важен для инициатической реализации. Но мы не собираемся детально разбирать данное положение, так как это выходит за рамки данного исследования86.
 С другой стороны, двойное действие “сгущения” и “растворения” предельно точно соответствует тому, что в христианской традиции описывается как “власть ключей”. Эта власть также является двойственной, так как включает в себя власть “связывать” (“сковывать”) и власть “освобождать”. В данном случае “сковывание” – то же самое, что и “сгущение”, а “освобождение” — то же, что “растворение”87: сравнение с символами разных традиций полностью подтверждает это соответствие. Известно, что данная власть чаще всего изображается в виде двух ключей: золотого и серебряного. Золотой ключ символизирует духовную власть или функции первосвященника; серебряный ключ – светскую власть или функции монарха. В контексте посвящения два ключа символизируют “великие мистерии” и “малые мистерии” соответственно; именно так это понимали римляне, когда сделали ключи атрибутами бога Януса88. С точки зрения алхимии, два ключа символизируют аналогичные явления на двух разных уровнях: на одном уровне albedo (“обеление”), соответствующее “малым мистериям”, и rubedo (“покраснение”) на другом, соответствующем “великим мистериям”.
 Эти же ключи, которые, выражаясь языком Данте, являются ключами к “небесному раю” и “земному раю”, часто скрещиваются, напоминая, таким образом, свастику. В этом случае, нужно помнить, что каждый из двух ключей обладает двойной силой: он может как “открывать”, так и “закрывать”, то есть как “сковывать”, так и “освобождать”88. Но существует и другой, всеобъемлющий способ изображения ключей, в соответствии с которым для каждого из двух различных функциональных уровней две противоположные силы представлены двумя ключами. Такая конфигурация известна как “ключевая” свас- гика в виду того, что каждый из четырех концов имеет форму ключа (рис. 12)89 90; таким образом, мы получаем изображение двух ключей, лежащих противоположно друг другу вдоль вертикальной оси, и двух других ключей в таком же положении вдоль горизонтальной оси91. Интерпретируемая в терминах годового цикла (тесная связь между этим циклом и символизмом Януса широко известна), первая из этих двух осей будет осью солнцестояния, а вторая – осью равноденствия92. В данном случае вертикальная ось (ось солнцестояния) соответствует функции первосвященника, а горизонтальная ось (ось равноденствия) – функции монарха93.
 Связь между этим символом и символом двойной спирали подтверждается существованием другого варианта свастики с изогнутыми концами, похожего на две пересекающиеся буквы S. Конечно, двойную спираль можно приравни- вать к вертикальной или к горизонтальной части свастики; и хотя абсолютно правильно считать, что двойная спираль чаще всего изображается горизонтально (чтобы показать взаимодополняющую – симметричную – природу двух потоков космической силы94), также верно и то, что изогнутая линия, соответствующая ей в символе Инь-ян, обычно изображается вертикально. Таким образом, в зависимости от ситуации, оба способа допустимы; и оба способа используются вместе в случае свастики с изогнутыми концами. Таким образом, эти концы будут соответствовать двум областям, в которых применяется “власть ключей”95.
 Ещё одна аналогия с “властью ключей” может быть найдена в индуистской и тибетской традициях в виде двойной силы ваджры96. Ваджра, как известно, является символом молнии97. Две ее вершины, состоящие из частей, похожих на языки пламени, соответствуют двум противоположным аспектам силы, которую воплощает молния: порождение и уничтожение, жизнь и смерть98. Если рассматривать ваджру как символ Мировой Оси, то две её вершины соответствуют двум полюсам, а также двум солнцестояниям99. Это указывает на вер тикальную ориентацию ваджры; и действительно, она играет роль мужского символа”, и тот факт что, кроме этого, она является священническим атрибутом100 101, подтверждают это. В вертикальной позиции ваджра символизирует “Средний Путь”, который также (как мы увидим позже) является “Путем Неба”. Но она может, также, склонятся в любую сторону, и два её положения, возникающие при таком наклоне, соответствуют двум тантрическим путям правой и левой руки (dakshina-marga и yama-marga). Эти “правое” и “левое”, в свою очередь, могут соответствовать точкам равноденствия, так же как “верх” и “низ” – точкам солнцестояния102.
 Конечно, это далеко не все, что можно сказать по данному предмету, но чтобы больше не отклонятся от нашей основной темы, мы остановимся на этом, подытожив сказанное упоминанием о том, что сила ваджры (или “власть ключей”, которая суть то же самое) предполагает возможность овладеть и применять силы космоса в их двойственном аспекте инь и ян. В глубинном смысле, это есть ни что иное, как власть, дающая контроль над жизнью и смертью103

* * *

Часть 2.
9. Сын Неба и Земли

 “Небо – его отец, Земля – его мать”. Так гласит формула – всегда в точности та же, где бы она ни возникала, независимо от времени и места104 , – которая определяет природу отношений между Человеком и двумя другими терминами Великой Триады, описывая его как “Сына Неба и Земли”. Сам факт того, что это – инициатическая формула, говорит о том, что ее полное понимание должно иметь в виду не обычного человека, являющегося продуктом условий современного ему мира, но “истинного человека”, все способности которого призваны быть внутренне реализованы в процессе инициации.
 Однако этот частный пункт требует дальнейшего уточнения, поскольку здесь может быть выдвинуто возражение, основанное на том, что все проявление как таковое есть – и не может быть ничем иным – результат союза Неба и Земли; из чего следует, что каждый человек – в действительности, каждое существо, о каком мы только можем подумать, – равным образом является сыном Неба и Земли, так как содержит в себе нечто от их природы.
 В определенном смысле это так. Каждое существо состоит из сущности и субстанции (употрябляя эти термины в относительном смысле): из аспекта ян и аспекта инь, из “внутреннего” и “внешнего”, из того, что “в действии” и того, что “в потенции”. И все же реальная интенсивность этого взаимодействия – это вопрос степени, т.к. в проявленных существах небесные и земные влияния соединяются многими различными путями и во многих различных пропорциях: таким образом, в конечном итоге, создается все их бесчисленное разнообразие. Но все эти существа, на разных уровнях и в различных способах их существования, суть ничто иное, как Человек. И под “Человеком” здесь мы имеем в виду “истинного человека”105 106, ибо в нашем состоянии существования он, и только он, есть полностью и в высшей степени Человек, и только ему, среди иных привилегий, дана способность действительно узнавать Небо как своего “Истинного Предка”107.
 То, что мы только что сказали, есть прямое и непосредственное следствие “центральной” позиции человека по отношению к его собственному состоянию существования108. Чтобы быть более точными, нам следовало бы говорить о “центральной” позиции, которую человек должен занимать (и которая, вытекая из принципа, является для него нормальной). Здесь, в самом факте того, что мы вынуждены провести различие между местом, которое обычно занимает человек, и местом, какое он должен занимать, мы сталкиваемся с различием между обычным человеком и “истинным человеком”. С традиционной точки зрения только последний заслуживает того, чтобы рассматриваться как нормальный. Ему дано имя “истинный человек” для того, чтобы показать, что он действительно обладает полнотой человеческой природы, благодаря тому, что развил внутри себя каждый аспект возможностей, в эту природу заложенных. Что касается других людей, то все, что о них может быть сказано, – это что они обладают, так сказать, потенциальностью человека. Эта потенциальность будет более или менее развита в своих определенных аспектах, в частности, в тех аспектах, которые соответствуют простым телесным модальностям индивидуума; но в любом случае она будет далека от своей тотальной актуализации. Именно эта характерная неразвитая потенциальность делает обычных людей сынами Земли в гораздо большей степени, чем сынами Неба, и именно она делает их инь по отношению к Космосу.
 Для того чтобы действительно быть “Сыном Неба и Земли” человек должен добиться внутри себя полной эквивалентности “действия” и “потенции”. Это означает ничто иное, как полную и окончательную реализацию своей человеческой природы, то есть, достижение состояния “истинного человека”. По этой причине “истинный человек” полностью сбалансирован в терминах инь и ян; по этой же причине, он является ян по отношению к Космосу, так как его небесная природа будет всегда первенствовать по отношению к земной там, где они обе актуализированы в равной мере. Это, и только это делает его способным исполнять свою “центральную” роль человека; ему остается только исполнить эту роль, став человеком в глубинном и полном смысле слова, что означает, что для всех остальных проявленных существ он будет “образом Истинного Предка”.109
 В то же время крайне важно иметь в виду, что “истинный человек” означает также “изначальный человек”. Иными словами, состояние “истинного человека” суть состояние, которое было естественным для человечества в его начале. С этого момента своего возникновения человечество, шаг за шагом, двигаясь в соответствии с земным циклом проявления, все более отдалялось от изначального состояния, и результатом этого отдаления ныне является состояние, в котором обнаруживает себя тот, кого выше мы назвали “обычным человеком”, – хотя “павший человек” было бы гораздо больше подходящим названием. Духовное отклонение, которое, увеличиваясь, обуславливало все больший дисбаланс между инь и ян, может быть описано как постепенное удаление от центральной позиции, занимаемой прежде “изначальным” человеком. Чем более удаляется существо от центра, тем менее ян и более инь оно становится, так как “внешнее” начинает превалировать над “внутренним”, в точной пропорции со степенью удаления от центра. Вот почему мы сказали выше, что ныне человек почти полностью стал лишь “сыном Земли”: в своем действии, если не своей “потенции”, он становится все менее и менее различим от нечеловеческих существ, разделяющих с ним тот же уровень существования. “Изначальный человек”, с другой стороны, не был просто еще одним существом среди остальных: в полной реализации своей человеческой природы он был живым синтезом их всех.110 В силу своего “внутреннего” и “центрального” качества, которое охватывало все его состояние существования подобно тому, как Небо охватывает все проявление (ибо в реальности центр содержит в себе все), он включал в себя эти существа как частные возможности, присущие его собственной природе.111 Таким образом, именно этот Человек, как третий термин Великой Триады, эффективно представляет тотальность всех проявленных существ.
 “Место”, которое занимает “истинный человек”, – это точка центра, где силы Неба и Земли сходятся и соединяются. Это означает, что “истинный человек” – прямой результат этого соединения в его кульминации. И здесь снова мы видим, почему все иные существа, – так как в определенном смысле они суть лишь вторичные и частные результаты соединения Неба и Земли, – будут с необходимостью происходить от него как ряд неограниченных степеней градации, определяющейся их большей или меньшей удаленностью от центральной точки. В этом причина того, что, как мы указали выше, только “истинный человек” в полной мере заслуживает имени “Сын Неба и Земли”: это звание изначально его, и оно его в высшей степени определенности. Все остальное в существовании лишь обозначено именем в своем качестве соучаствующего; и необходимое средство этого соучастия – сам “истинный человек”, ибо только в нем Небо и Земля соединяются непосредственно, – и если не Небо и Земля как таковые, то, по крайней мере, в форме тех влияний, которые они оба изливают в ту сферу существования, к которой относится человеческое состояние.112
 Как мы объяснили в другой работе,113 полная инициация разделяется на две главные части. Ее первая часть, составляющая содержание того, что называют “малыми мистериями”, непосредственно связана с возможностями человеческого состояния и имеет своей целью восстановление “изначального состояния”. Это означает, что посредством этой инициации, если она эффективно реализована, человек возвращается от своего обычного “децентрализированного” состояния, которое он ныне занимает, к центральной позиции, которая и присуща ему в норме; оказавшись в центре, он восстанавливает в себе все прерогативы и частные способности.
 Иными словами, “истинный человек” – это тот, кто успешно достиг цели “малых мистерий”, и эта цель суть ничто иное, как полная реализация человеческого состояния. Человек, достигший этого, обнаруживает себя раз и навсегда в Неподвижном Средоточии (Чжун Юн). Теперь он свободен от превратностей “космического колеса”, так как этот центр не движется подобно всем остальным частям колеса, но является неподвижной и фиксированной точкой, вокруг которой осуществляется все движение.114
 Когда он оказался в этой точке, “истинный человек” еще не достиг высшей инициации, являющейся целью “великих мистерий”. Но он перешел с периферии в центр, от “внешнего” к “внутреннему”, и по отношению к своему миру он является воистину “неподвижным движителем”.” Здесь “действие присутствия”, принадлежащее последнему, является в практической области подобием “бездеятельной деятельности” Неба.115 116

10. Человек и Три Мира

 Когда мы сравниваем различные традиционные тернеры друг с другом, мы можем попробовать установить подлинное соответствие между ними, сопоставляя их компоненты. Однако было бы неверным автоматически заключать из этого, что соответствующие термины действительно идентичны; не менее осторожно следует подходить к анализу тех случаев, когда некоторые из терминов имеют очень похожие имена или названия, т.к. очень возможно, что эти названия в действительности применяются посредством аналогической транспозиции на совершенно различных уровнях.
 Это замечание особенно уместно в случае сравнения дальневосточной Великой Триады с индуистской Трибхувана. Хорошо известно, что Трибхувана включает в себя “три мира”: Землю (Бху), Атмосферу (Бхувас) и Небо (Свар). И, тем не менее, эти Земля и Небо не есть Тянь и Ти китайской традиции, для которых в индийской традиции эквивалентами являются Пуруша и Пракрита.117 В действительности, в то время как Тянь и Ти (или Пуруша и Пракрити) пребывают вне проявления и являются взаимосвязанными принципами по ту сторону проявленного сущего, “три мира” обозначают тотальность проявления как такового, разделенного на три основных категории – царство сверхформального проявления, царство тонких форм и царство плотных или телесных форм.
 Поскольку это необходимое различие установлено, мы будем продолжать пользоваться одними и теми же терминами – “Небо” и “Земля” в обоих случаях. Но для того, чтобы оправдать это двойное применение или двойной смысл, мы должны указать на тот факт, что сверхформальное царство проявления – это тот мир, где небесные влияния превалируют (что должно быть вполне ясным), в то время как земные влияния будут, очевидно, превалировать в мире плотных форм. (Мы используем здесь выражения “небесные влияния” и “земные влияния” в том специфическом смысле, который определили выше). Мы можем также сказать – и, фактически, это будет означать сказать ту же вещь иными словами, – что сверхформальный мир ближе к сущности, в то время как плотный мир ближе к субстанции, хотя, разумеется, это не означает идентификацию их как универсальной Сущности и Универсальной Субстанции.118
 Что же касается тонкого проявления, то это – ‘‘промежуточный мир” (анта- рикша), который, поэтому, является средним термином в схеме, только что нами очерченной. Он происходит от комбинации двух различных классов взаимодо- полнительных влияний, сбалансированных и смешанных в такой степени, что невозможно, – по крайней мере, когда речь идет об этом мире в целом, – сказать, какой набор влияний будет более сильным. Можно лишь констатировать, что этот мир должен содержать некоторые элементы, тяготеющие к сущностному аспекту проявления, и некоторые элементы, тяготеющие к субстанциальному аспекту. Тем не менее, фактом остается то, что все эти элементы, независимо от своей специфической природы, всегда будут находиться на стороне субстанции по отношению к сверхформальному проявлению, и на стороне сущности – по отношению к плотному проявлению.
 Ни в каком аспекте этот промежуточный термин Трибхувана не должен смешиваться со средним термином Великой Триады – Человеком. Это никоим образом не означает, что они не имеют ничего общего: в действительности, как мы увидим вскоре, между ними существует определенная связь, не менее реальная от того, что она не вполне очевидна. Чтобы внести определенность подчеркнем, что средний термин Великой Триады суть в строгом смысле слова продукт или результант двух крайних терминов, ввиду чего и возникает его традиционное наименование “Сын Неба и Земли”. Но что касается тонкого проявления, то оно возникает только из сверхформального мира, так же как плотный мир возникает только из тонкого. Иными словами, если мы возьмем каждый из компонентов Трибхуваны в нисходящем порядке, то он будет иметь в качестве непосредственного принципа тот компонент, который ему предшествует.
 Таким образом, мы видим, что строгое согласие между двумя Тернерами не может быть установлено на основе порядка их возникновения. Такое согласие или соответствие может быть установлено, так сказать, “статически”, – то есть на той стадии, когда все три компонента уже получили существование. В этом случае два крайних термина обоих тернеров могут рассматриваться как соответствующие (в относительном смысле) сущности и субстанции внутри мира универсального проявления, что означает, что само универсальное проявление мы рассматриваем как конституированное в своей целостности аналогично конкретному существу, – то есть, как “макрокосм” в строгом смысле слова.
 Здесь нет никакой надобности вдаваться в детальное описание аналогии в конституции “макрокосма” и “микрокосма”, поскольку мы достаточно подробно рассмотрели эту тему в других работах. Но существует один частный аспект этой аналогии, заслуживающий отдельного обсуждения; он заключается в том, что такое существо, как человек, с необходимостью участвует в “трех мирах” и поэтому содержит в себе элементы, соответствующие каждому из них. Фактически, то же самое тройное деление приложимо к самому человеку: посредством своего духа он принадлежит к сверхформальному миру, посредством души – к тонкому миру, и посредством тела – к миру плотному. Мы вернемся к этому тройному разделению ниже, и это поможет нам яснее увидеть взаимоотношения между наиболее важными Тернерами.
 Вышесказанное подводит нас к другому пункту: выражение “микрокосм” в полной мере приложимо к человеку – и под “человеком” мы понимаем, прежде всего, “истинного человека” или человека полностью самореализованного – более, чем к любому другому живому существу. Причина этого состоит, повторим еще раз, в “центральной” позиции человека, что делает его своего рода образом или “суммой”, в смысле латинского слова, тотальности проявления. Природа человека, как мы объяснили выше, – это синтез природы всех живых существ, и это означает, что в проявлении нельзя найти ничего, что бы ни имело своего эквивалента в человеке. Последнее утверждение не является просто “метафорой”, как полагают современные люди, рассматривая его всерьез только в качестве таковой; напротив, это суть точное выражение истины, лежащей в основе большей части традиционных наук. И в этом, между прочим, мы находим наиболее точное “позитивное” объяснение всех корреляций между модификациями человеческого порядка и порядка космического. Вероятна, ни одна традиция не уделила этим корреляциям столько внимания, сколько традиция дальневосточная, которая является уникальной в своей строгости анализа и приложения на практике всех следствий, которые они за собой влекут.
 Рассматривая данную тему немного под другим углом, мы уже отмечали, что существует специфическая корреляция между человеком и “промежуточным миром”, которую следует назвать корреляцией “функций”, как мы это сейчас объясним. Мы видели выше, что человек занимает промежуточную позицию между Небом и Землей – независимо от того, понимаются ли этим термины в их принципиальном смысле (как в Великой Триаде) или в более специфическом смысле духовного мира и мира телесного (как в Трибхуване). Тот факт, что человек в силу своей конституции участвует в них обоих, означает, что он играет роль “посредника” по отношению к Космосу в целом, роль, которую можно сопоставить с ролью души живых существ как промежуточного звена между духом и телом. Кардинальный момент, который необходимо здесь отметить, состоит в том, что это промежуточное звено – которое, рассматривая его в его целостности, называют “душой” или “тонкой формой”, – является, также, местом пребывания характеристического элемента человеческой индивидуальности как таковой, а именно, “ментальной способности” или манаса. Мы можем поэтому заключить, что специфически человеческий элемент занимает в целостности человека такое же место, что и сам человек в целостности Космоса.
 Теперь должно стать очевидным, что функциональный фактор, упомянутый нами выше как основа коррелятивной связи человека со средним термином Трибхуваны, равно как и с душой, которая соответствует этому среднему термину в случае живых существ, – это в строгом смысле “посредническая” функция. Действительно, анимический принцип, или принцип души, часто описывается как “посредник” между духом и телом;119 и подобным же образом, когда речь идет о человеке, он является истинным “посредником” между Небом и Землей, что мы более детально объясним ниже. Только в этом отношении (а не потому, что человек есть “Сын Неба и Земли”) между Великой Триадой и Трибхуваной может быть установлено соответствие компонентов, причем здесь необходимо понимание, что это соответствие никоим образом не подразумевает идентификацию компонентов одного терненра с компонентами другого. Выше мы назвали эту точку зрения “статической”, чтобы отличить ее от той точки зрения, которую можно назвать “генетической”120 и которая имеет в виду последовательность образования компонентов тернера. С этой второй точки зрения корреляция между компонентами двух тернеров уже невозможна; и наша следующая глава покажет более ясно, почему это именно так.

11. Spiritus, Anima, Corpus (Дух, душа, тело)

 Троичное деление – наиболее общепринятый, а также наиболее фундаментальный способ определения конституции живых существ, и, в частности, конституции человека. Картезианский дуализм “духа” и “тела”, заразивший все направления современной западной мысли, не имеет никакого основания в реальности; мы достаточно часто и подробно освещали этот пункт в других работах, поэтому здесь нет необходимости развивать данную тему снова.
 С другой стороны, тройственное деление на дух, душу и тело было анонимно принято традиционными доктринами Запада, как в античности, так и в Средние Века. Тот факт, что позднее люди подзабыли его настолько основательно, что стали рассматривать “дух” и “душу” почти как синонимы и использовать эти термины один вместо другого, даже не смотря на кардинальное различие порядка реальности, к которому они относятся, – вероятно, один из наиболее ярких примеров путаницы, столь характерной для современной ментальности. К сожалению, следствия этой ошибки носят не только теоретический характер, и это делает ее еще более потенциально опасной.121 Однако, этот вопрос не является предметом нашего непосредственного рассмотрения, и нашей целью в этой главе будет только привлечение внимания к некоторым аспектам традиционного троичного деления, которые прямо связаны с темой данного исследования.
 Разделение на дух, душу и тело применяется как к “микрокосму”, так и к “макрокосму”. Это вряд ли надо пояснять, так как мы рассматриваем конституцию одного как по определению аналогичную конституции другого, что означает, что мы с необходимостью сталкиваемся с элементами “макрокосма”, которые в точности соответствуют элементам “микрокосма” и наоборот. У греков данный тип мышления обнаруживается, в основном, в космологической доктрине пифагорейцев, которые, фактически, лишь реадаптировали учение, несравненно более древнее. Платон почерпнул немалую толику своего вдохновения в этой доктрине и был к ней гораздо более близок, чем это принято считать. Именно благодаря ему как посреднику, нечто из этого учения было передано более поздним философским школам, таким как стоики, хотя подход стоиков был в гораздо большей степени экзотеричен, что повлекло за собой искажение и деформацию основных идей.
 Но вернемся к пифагорейцам: их основной концепцией была четверичность, включающая в себя, прежде всего, Первопринцип, трансцендентный по отношению к Космосу, затем Мировой Дух и Мировую Душу, и, наконец, Hyle или материю.122 Важно отметить, что поскольку этот последний термин представляет чистую потенциальность, его нельзя приравнивать к телу: более адекватным будет его сопоставление с “Землей” Великой Триады, чем с “Землей” Трибхуваны. С другой стороны, универсальный Дух и универсальная Душа явно соответствуют двум другим терминам Трибхуваны. Что же касается трансцендентного Первопринципа, то в некоторых аспектах он соответствует “Небу” Великой Триады; и все же есть также аспект, в котором он идентичен Бытию или метафизическому Единству – Тай Цзи. Здесь нельзя провести ясного различия, которое, впрочем, вряд ли необходимо в контексте указанной концепции четверичности, в гораздо большей степени космологической, чем метафизической. Одно является несомненным: как только эта концепция попала в руки стоиков, она была искажена “натуралистическими” рамками, присущими их учению. Трансцендентный Первопринцип оказался в забвении, оставив после себя только имманентного “Бога”, которого стоики просто отождествили со Spiritus Mundi (Мировым Духом). Мы говорим – со Spiritus Mundi, а не с Anima Mundi (Мировой Душой), как, кажется, полагают некоторые сегодняшние интерпретаторы, оказавшиеся в ловушке современной путаницы между духом и душой. В действительности, для стоиков, так же как и для тех, кто оставался сколько-нибудь верен традиционной доктрине, Anima Mundi никогда не играла иной роли, кроме роли чисто “демиургической” (используя слово демиурги- ческий” в его строгом смысле), – создания Космоса из изначальной Hyle .
 Мы только что говорили о создании Космоса, но было бы более точным – по двум причинам – говорить о формировании Corpus Mundi (Тела Мира). Первая причина состоит в том, что “демиургическая” функция есть в строгом смысле функция “формирующая”123; вторая причина заключается в том, что в некотором смысле Мировой Дух и Мировая Душа сами являются частью Космоса. Мы говорим “в некотором смысле”, поскольку Мировой Дух и Мировая Душа в действительности могут быть рассмотрены с двух разных точек зрения, сходных с тем, что в предыдущей главе мы определили как “генетический” и “статический” подходы. С первой точки зрения они являются “принципами”, хотя и в чисто относительном смысле; со второй – они сами являются конститутивными “элементами” макрокосма, поскольку в проявленном Существовании мы являемся “этой стороной” в различении между Сущностью и Субстанцией. С “сущностной” точки зрения Дух и Душа суть “отражения” на различном уровне самого Принципа проявления. Но с “субстанциональной” точки зрения они возникают как продукты, извлеченные из materia prima (первичной субстанции), хотя они и сами по себе обуславливают последовательность продуцирования нисходящего порядка124. Причина всего этого заключается в том, что если Мировой Дух и Мировая Душа действительно играют существенную роль в проявленном существовании, они с необходимостью становятся интегральной частью самого универсального проявления Взаимоотношение между этими двумя перспективами может быть символически представлено в терминах дополняющего соответствия между лучом света и плоскостью его отражения. Оба необходимы для создания видимого образа, поскольку, с одной стороны, этот образ будет подлинным отражением самого источника света, а с другой стороны, он будет находиться на том уровне реальности, который соответствует плоскости отражения125. Используя терминологию китайской традиции, можно утверждать, что луч света соответствует небесным влияниям, а плоскость отражения – земным влияниям, и это снова возвращает нас к различию между “сущностным” и “субстанциональным” аспектами проявления126.
 Вряд ли стоит говорить о том, что все эти замечания приложимы не только к “макрокосму”, но и к “микрокосму”. Только тело человека никоим образом нельзя рассматривать в качестве “принципа”, поскольку, являясь конечной точкой и финальным результатом проявления (по крайней мере, по отношению к нашему миру или нашему состоянию существования), оно может быть только “продуктом” и никогда не может стать “производителем”. С учетом этого обстоятельства, тело является наиболее полным выражением пассивности субстанции в сфере проявления. Но в то же время, это обстоятельство очень четко отделяет тело от Субстанции как таковой, которая в качестве “материального” принципа участвует в созидании проявленного мира.
 Из вышесказанного ясно, что троичность дух-душа-тело отличается от Тернеров, которые состоят из двух взаимодополняющих – и симметричных – компонентов и из их продукта, занимающего промежуточное положение между ними. В случае тернера дух-душа-тело (как, разумеется, и в случае Трибхува- ны, которой он в точности соответствует), первые два компонента расположены на одной и той же стороне по сравнению с третьим. Что же касается этого третьего компонента, то, хотя его и можно рассматривать в широком смысле как продукт первых двух, они не играют симметричную роль в его продуцировании. Тело имеет свой непосредственно производящий принцип в душе, а с духом связано не прямо, а посредством души. Только тогда, когда мы рассматриваем существо полностью конституированным, – что и будет точкой зрения, названной нами выше “статической”, – мы будем иметь возможность отождествить его “сущностный” аспект с духом, а “субстанциальный” – с телом и, таким образом, установить симметрию. Но стоит отметить, что это будет не симметрия между двумя первыми компонентами тернера, а симметрия между первым и третьим; иными словами, душа здесь суть посредник между духом и телом, и это подтверждает ее “медиативный” принцип, который мы отметили выше. Но даже в таком случае, однако, в качестве второго компонента она с необходимостью имеет приоритет над третьим127, что означает, что она не может рассматриваться как продукт или результант двух других.
 Здесь возникает следующий вопрос. Как может возникать ситуация, когда, не смотря на отсутствие симметрии между духом и душой, эти два термина все еще рассматриваются как в определенном смысле взаимодополняющие: дух – как мужской принцип, а душа – как женский? Ответ заключается в том, что дух, более чем все иное в существовании, связан с полюсом сущности, в то время как душа, рассматриваемая в отношении к духу, будет идентифицироваться с субстанцией. По отношению друг к другу дух будет ян, а душа – инь; вот почему мы часто обнаруживаем Солнце как символ духа, и Луну как символ души, – аналогия, которая становится более ясной, когда мы рассматриваем дух как луч света, исходящий непосредственно из Принципа, причем душа тогда является не более чем отражением этого света. К этому стоит добавить, что “промежуточный мир”, – который, также, может быть назван “анимичес- кой” областью, – является сферой, где вырабатываются формы, и эта выработка форм есть существенно “субстанциальная” или “материальная” функция. Она осуществляется посредством действия, или, скорее, влияния духа, который играет здесь роль сущностную или “отцовскую”, – хотя стоит подчеркнуть, что это действие или влияние духа есть исключительно “действие присутствия”, которое имитирует “бездеяльное” действие Неба128.
 Наконец, хотя это и является частным моментом, мы коротко коснемся символизма, используемого для представления Anima Mundi (Души Мира). Одним из наиболее общих символов является змея, и причина этого станет вполне понятной, если мы вспомним, что анимический мир – это область космических сил, и что, хотя эти силы действуют также и в телесном мире, сами по себе они принадлежат миру тонкому. Это приводит нас к тому, что было сказано выше о символизме двойной спирали и кадуцея. Еще одна деталь, которую стоит упомянуть здесь, касается дуального аспекта космической силы, прямо соответствующей промежуточной природе этого анимического мира, которая превращает его в место встречи небесных и земных влияний.
 Когда змея используется в качестве символа Anima Mundi, она чаще всего изображается в круглой форме Уробороса. Действительно, эта форма является очень подходящим способом изображения анимического принципа: рассматриваемый из телесного мира, он находится на стороне сущности, в то время как, рассматриваемый из мира духовного, он находится на стороне субстанции. Иными словами, этот принцип обретает черты либо сущности, либо субстанции, в зависимости от точки зрения, с которой он рассматривается, и это, так сказать, наделяет его явственно двойной природой.
 Комбинация этих двух аспектов повторяется достаточно интересным способом в ином символе Мировой Души, который часто встречается в средневековом герметизме (рис. 13).
Это фигура круга в “оживленном” квадрате, – то есть в квадрате, поставленном на один из своих углов с тем, чтобы подчеркнуть идею движения, в отличие от идеи стабильности, выражаемой квадратом, который покоится на своем основании129. То, что придает этой фигуре особый интерес с нашей частной точки зрения, – это тот факт, что круглая и квадратная формы, из которых она составлена, имеют в точности тот же смысл, что и в китайской традиции130.
Перевод И. Нежинского, В. Семеновой

  1. Из всех тернеров индуистской традиции, единственным, который можно в принципе сравнивать с христианской Троицей (хотя при этом исходная точка зрения будет все же иной), является троичность Сат-Чит-Ананда. См. “Человек и его становление согласно Веданте”, глава 14.
  2. То, что мы говорим здесь в отношении групп из трех компонентов, относится и к группам, содержащим другое количество частей. Они также часто ассоциируются друг с другом, главным образом, из-за равного количества элементов в их составе; на реальную же сущность понятий при этом не обращают внимания. Есть даже такие “исследователи”, которые ради открытия иллюзорной тождественности, доходят до того, что фабрикуют объекты, вообще не имеющие никакого традиционного значения. Ярким примером здесь служит Малфатти из Монтерегио (Malfatti of Montereggio), который в своем труде “Mathesis” объединил названия десяти абсолютно разнородных принципов, взятых из индуистской традиции, “обнаружив” в них эквивалент десяти сефирот древнееврейской Каббалы.
  3. Древнеегипетские триады – среди которых самой известной является Осирис, Иси- да и Гор – также относятся к этому классу триад.
  4. Вскользь упомянем, что бытующее убеждение, что в христианской традиции нет концепций других триад, кроме Троицы, абсолютно неверно. Действительно, подобному заблуждению можно противопоставить целый спектр иных триад, и здесь мы приводим только один из самых ярких примеров.
  5. Это особенно очевидно из символа “Черной Девы” – в данном случае цвет символизирует полное отсутствие дифференциации в materia prima.
  6. В связи с этим мы ещё раз напомним, что мы не намеренны вести дискуссию по поводу “историчности” конкретных событий. Наоборот, мы рассматриваем сами исторические события как символы реальности высшего порядка, и именно на этой основе они представляет для нас интерес.
  7. Мать Аватара – Майя, что то же самое, что Пракрити. Мы не будем акцентировать внимание на связи, которую некоторые хотят проследить между двумя именами, Мария и Майя, упоминая это лишь как любопытное обстоятельство.
  8. См. “Человек и его становление согласно Веданте”, глава 4.
  9. Скоро станет понятным, почему во втором рисунке для нумерации компонентов мы использовали цифры 2—3^4, вместо 1-2-3, как это было в первом рисунке.
  10. Направление, указанное на рисунках стрелками, делает это ещё более очевидным: на первом рисунке они указывают вниз – от вершины к основанию, а на втором рисунке они указывают вниз – от основания в вершине, расположенной в нижней части. Также стоит обратить внимание на цифру (3) компонента, которую можно представить как 1+2 в первом случае и 2+1 во втором; это делает очевидным тот факт, что если данные структуры и являются эквивалентными в количественном аспекте, то в качественном аспекте они эквивалентны не будут.
  11. Также нет необходимости говорить, что все другие двойственности имеют более индивидуальную природу. Они являются особыми версиями или примерами двойственности Небо-Земля, и, соответственно, все они происходят из одного и того же принципа, прямо или косвенно.
  12. Данное принципиальное “не-разделение” не стоит путать с потенциальным “неразделением”, которое относится к Субстанции или materia prima.
  13. Следует понимать, что здесь речь не идет о первенстве во времени или о последовательности в значении длительности.
  14. Иероглиф цзи используется для обозначения “крыши” или “пика” здания. Что же касается Тай И, то она символически располагается на полярной звезде, которая, в самом деле, является “вершиной” видимых небес и, будучи таковой, представляет собою “вершину” всего Космоса.
  15. У Цзи соответствует непроявленному верховному Брахме индуистской традиции (Парабрахману), а Тай Цзи – Ишваре или проявленному Брахме (Апарабрахману).
  16. Над всеми другими принципами все ещё остается Дао. В своем наиболее универсальном значении Дао одновременно является Небытием и Бытием, в то же время, не будучи ни чем иным как Небытием. Ибо Небытие содержит Бытие, которое, как первый принцип всех проявлений, поляризуется на Сущность и Субстанцию (или Небеса и Землю) таким образом, чтобы произвести эти проявления.
  17. Описанная структура также обладает определенными геометрическими свойствами, о которых стоит упомянуть. Два равнобедренных треугольника, имеющих общее основание, вписаны в две окружности равного размера, каждая из которых проходит через центр другой. Хордой, соединяющей точки пересечения окружностей, конечно, является общее основание двух треугольников; две дуги, стянутые этой хордой и отделяющие пространство, общее для двух кругов, образуют фигуру под названием мандорла (миндаль) или vesica piscis, которая часто встречается в архитектурном и символизме Средневековья. В английском Оперативном Масонстве сумма градусов этих двух окружностей (360 х 2 = 720) давала ответ на вопрос о длине “кабеля” – “cable-tow” (это особое слово, которое, благодаря своему фонетическому оформлению, обладает двумя значениями: от ассимиляции арабского gabiltu оно подразумевает обряд посвящения, и таким образом, можно сказать, выражает понятие “узы, связи”).
  18. Эту схему можно считать результатом проекции каждого из ранее упомянутых треугольников на перпендикулярную им плоскость, проходящую через их основание
  19. “Царство количества и знаки времени”, глава 30.
  20. В этой схеме мы использовали круг в качестве верхнего компонента (Небес) и квадрат в качестве нижнего (Земли) – практика, соответствующая дальневосточной традиции, как мы потом увидим. Для изображения среднего компонента (Человек) мы использовали крест, который, как уже объяснялось, представляет собой символ “Вселенского Человека” (см. “Символизм креста”).
  21. Отсюда вытекает причина, по какой “вершина Небес” (Тянь Ци) также является, как уже говорилось ранее, вершиной Космоса во всей его целостности.
  22. Мы уже объясняли причину выбора числа “десять тысяч” как символического представления неопределимого (“Принципы исчисления бесконечно малых”, глава 9). Что же касается “охватывания” Небом, то мы уже упоминали идентичный символизм как греческого слова Уран, так и санскритского Варуна, которые являются эквивалентными и образуются от корня var, “охватывать” или “покрывать”, а также латинского Caelum, образованного от caelare, что означает “скрывать” или “покрывать” (см. “Царь мира”, глава 7).
  23. На языке теологии “действию Святого Духа”, о котором мы упоминали выше, иногда дается наименование obumbratio (“затемнение”), в чем выражается все та же фундаментальная идея.
  24. Стоит напомнить этимологическое значение слова “субстанция” (substance): то, что находится ниже, под.
  25. Это поможет нам, в частности, понять в дальнейшем, каким образом роль “посредника” или “медиатора” моджет быть приписана “истинному человеку” так же, как и “трансцендентному человеку”. В противном случае можно было бы полагать, что эта роль принадлежит исключительно последнему.
  26. См. “Символизм креста”, глава 23. Первая из представленных здесь точек зрения является в строгом смысле слова метафизической, в то время как вторая – более космологической; говоря более строго, эта последняя представляет собой “отправной пункт” любой традиционной космологии.
  27. См. “Символизм креста”, глава 6.
  28. Ниже мы увидим, что этот перпендикуляр имеет и другие значения, каждое из которых соответствует определенной точке зрения. В данный момент, однако, мы всего лишь рассматриваем геометрическое представление взаимодополнительного отношения между Небом и Землей.
  29. Эта фигура представляет собой символ и сегодня хорошо известный в англосаксонском Масонстве, в то время как в так называемом “латинском” Масонстве она отсутствует. Вообще, в строительном символизме вертикаль соответствует перпендикуляру или отвесу, а горизонталь – уровню. Похожая структура арабских букв алиф и также имеет отношение к данному символизму.
  30. “Царство количества и знамения времени”, глава 20.
  31. Сфера в трехмерной геометрии, конечно, эквивалентна кругу, а куб – квадрату.
  32. В этой связи стоит учитывать и тот факт, что в символизме различных степеней Масонства угол открытия компаса – стрелки которого соответствуют сторонам треугольника на рис. 7 – отмеряет четверть круга, а соответствующая хорда является стороной вписанного квадрата.
  33. Если подобным же образом применить принцип инверсии, то земной Рай, который также является точкой сообщения между Небом и Землей, оказывается одновременно на самой дальней границе мира, согласно “внешней” точке зрения, и в самом центре мира, согласно “внутренней” точке зрения. См. “Царство количества и знамения времени”, глава 23.
  34. Эта ось, конечно, идентична вертикальной радианте на предыдущей диаграмме. Но рассмотренная в данной перспективе, эта радианта соответствует не самому Небу, но тому направлению, по которому влияние Неба действует на Землю.
  35. В этом причина того, что, как мы увидим ниже, вертикальная ось также является “Путем Неба” (ТяньДао).
  36. О символическом значении монет в традиционных цивилизациях см. “Царство количества и знамения времени”, глава 16.
  37. Выражение Тянь циа, дословно “Поднебесная”, обычно используется в Китае для обозначения тотальности Космоса.
  38. Неправильно было бы объяснять различия между светом и тенью в терминах “добра” и “зла”, как это иногда делается, например, в Маздеизме.
  39. С начала может показаться странным, что в случае горы стороной ян будет южный склон, а в случае с долиной – северная часть, или северный берег, если говорить о реке. (Сторона инь во всех случаях, конечно, будет противоположной). Но здесь необходимо просто определить направление солнечных лучей – падающих с Юга – чтобы понять, что в каждом случае стороной ян будет та сторона, которая получает солнечные лучи.
  40. В частности, традиционная китайская медицина, которая практически полностью базируется на различиях между ян и инь. Все болезни являются следствием дисбаланса, – т.е. преобладания одного из факторов над другим, – таким образом, возникает необходимость укрепить ослабевший элемент, чтобы вернуть утраченное равновесие. Такой подход позволяет разобраться в причине заболевания, вместо того чтобы только лечить внешние симптомы недуга, как это принято делать в современной западной медицине.
  41. Отсюда и причина, по которой, в соответствие с масонскими догматами, посвященный должен знать, как “разглядеть свет в темноте (ян в инь) и темноту в свете (инь в ян)”.
  42. Объясненный таким образом, вопрос сразу становится понятным для дальневосточной ментальности. Но стоит заметить, что без пояснений, приведенных ранее, представленная здесь связь между двумя суждениями была бы чересчур запутанной для логики, присущей Западу.
  43. “Очерки об инициации”, глава 46.
  44. Нечто аналогичное можно увидеть в том, что, в соответствии с символизмом последовательности циклов, низшие состояния бытия рассматриваются как предшествующие высшим состояниям. Так, индуистская традиция представляет Асуров существовавшими до Дэвов, а также описывает космогоническую последовательность трех гун, появляющихся в порядке: тамас, раджас и саттва – т.е. от темноты к свету. См. “Символизм креста”, глава 5, а также “Эзотеризм Данте”, глава 6.
  45. Это также названия первой и последней из восьми триграмм, которые тоже состоят из трех сплошных линий и трех прерванных линий. Каждая гексограмма создана наложением одной триграммы на другую (две триграммы могут быть либо одинаковыми, либо разными); всего таким способом получается шестьдесят четыре комбинации.
  46. Как правило, этот символ находится в центре восьми триграмм, которые располагаются вокруг него.
  47. “Символизм креста”, глава 22. В соответствии с этой точкой зрения, если рассматривать определенное состояние существования (например, состояние отдельного человека), то часть инь будет представлять влияния низших состояний, а часть ян – высших. Это полностью согласовывается с тем, что только что было сказано относительно последовательности циклов и по поводу первенства инь перед ян.
  48. Рассматриваемое как плоская поверхность, изображение соответствует диаметральному сечению “Мирового Яйца” на уровне того частного состояния бытия, по отношению к которому должна быть представлена вся тотальность соответствующих проявлений.
  49. Две части разделены между собой изогнутой линией, которая указывает на взаимное проникновение двух элементов; если бы они были разделены диаметром (прямой), то подразумевалось бы простое соседство. Стоит отметить, что эта изогнутая линия состоит из двух полукругов, радиусы которых составляют половину радиуса окружности самой диаграммы. Соответственно, длина линии равна половине длины окружности, что означает, что каждая из двух частей диаграммы ограничивается линией, равной по длине линии, которая ограничивает всю диаграмму.
  50. Нечто аналогичное можно увидеть в том, что, в соответствии с символизмом последовательности циклов, низшие состояния бытия рассматриваются как предшествующие высшим состояниям. Так, индуистская традиция представляет Асуров существовавшими до Дэвов, а также описывает космогоническую последовательность трех гун, появляющихся в порядке: тамас, раджас и саттва – т.е. от темноты к свету. См. “Символизм креста”, глава 5, а также “Эзотеризм Данте”, глава 6.
  51. Тай И – это Дао, “имеющее имя”, которое является “матерью десяти тысяч вещей” (Дао Де Цзин, глава 1). Дао “не имеющее имени” – это Небытие, а Дао “имеющее имя” – Бытие: “Если кто-то должен дать имя Дао (хотя, на самом деле, оно не имеет имени), он назовет его Великим Единством”.
  52. Современные веяния имеют тенденцию к тому, чтобы рассматривать символ исключительно как “декоративный” элемент орнамента. При этом, однако, забывается или, попросту, игнорируется тот факт, что все орнаменты несут определенную символическую нагрузку, даже не смотря на то, что смысл используемого символизма может быть уже забыт.
  53. Elie Lebasquais “Tradition hellenique et Art grec”, Etudes Traditionnelles, декабрь, 1935.
  54. Двойная спираль является основным элементом в некоторых видах талисманов, особенно распространенных в исламских странах. В одной из наиболее полных форм эти два аспекта представлены звездами, которые символизируют два полюса; расположенные на плоскости, разделяющей две полусферы, о которых шла речь, эти звезды находятся в четырёх углах квадрата, которым эта плоскость и обозначена. Соответствующие четыре угла символизируют четыре стихии и являются, таким образом, четырьмя “основаниями” (арканами) мира. Солнце и Луна находятся соответственно выше и ниже данной плоскости, на линии, соединяющей две спирали.
  55. См. “Символизм креста”, глава 10.
  56. Те, кто ради интереса пытаются найти точки соприкосновения с современной (профанической) наукой, проводят здесь “макрокосмическую” аналогию с явлением кариокинесиса, которое представляет собой первый этап деления клеток. Понятно, что мы не будем уделять большое внимание такого рода сравнениям.
  57. См. “Человек и его становление по Веданте”, глава 20. Ось Мира и ось человека (позвоночник), благодаря подобию между собой, обозначаются одним понятием Меру-данда.
  58. См. “Царство количества и знамения времени”, глава 30.
  59. См. “Царь мира”, глава 3. (Прим, перев.: Амбисфена-“движение в обоих направлениях” – греческое название двухголовой змеи или дракона).
  60. Существует легенда, объясняющая форму кадуцея: Меркурий увидел двух борющихся змей (образ хаоса) и разделил их (дифференциация противоположностей) палкой (обозначение оси, вдоль которой хаос упорядочивается и превращается в Космос), а вокруг палки обвились змеи (равновесие двух противоположных сил). Необходимо отметить, что кадуцей (керукион, символ вестников) является неотъемлемой характеристикой двух, дополняющих друг друга, функций Меркурия или Гермеса: с одной стороны, это функция толкователя и посланника Богов; с другой стороны, – функция “психопомпа” (проводника душ), ведущего людей от одного уровня к другому (от одного цикла существования к другому). Вообще, эти две функции соответствуют нисходящему и восходящему направлениям потоков, которые представляют две змеи.
  61. См. “Очерки об инициации”, глава 47.
  62. Нам удалось узнать, что эта спираль представлялась окаменелым морским ежом.
  63. Ананда К.Кумарасвами обратил внимание на эту ассоциацию в совей работе о связи между Дэвами и Асурами под названием “Ангел и Титан: эссе о ведической онтологии”, JAOS, 1935, стр. 373-419. В китайском искусстве образ спирали в основном возникает как символ “двойного хаоса” высших и низших вод (т.е. сверхреальных и реальных способностей) или в связи с символом Дракона. См. “Множественность состояний бытия”, глава 12.
  64. Стоит добавить, что лебедь также напоминает змею из-за формы шеи. В некотором смысле, получается сочетание двух символов (птицы и змеи, которые часто употребляются вместе для выражения идеи противостояния либо взаимодействия).
  65. Известно, что символ лебедя тесно связан с символизмом гиперборейского Аполлона.
  66. Чтобы сделать этот символ более выразительным, Диоскуры изображались в головных уборах полукруглой формы.
  67. “Примером такого символизма могут служить Арджуна и Кришна, которые представляют джива-атма и Параматма, эго и индивидуальность, личность и Я. Таким образом, в связи с Арджуной они могут ассоциироваться с Землей, а в связи с Кришной – с Небесами.
  68. Это стоит рассматривать в контексте наших предыдущих комментариев, посвященных последовательности циклов.
  69. См. исследование Ананды К.Кумарасвами, цитированное выше. В известном мифе о пахтании океана Дэвы и Асуры тянут в разные стороны змею, которая обвилась вокруг горы, представляющей собою Мировую Ось.
  70. Мы уже обращали на это внимание в “Эзотеризме Данте”.
  71. См. “Символизм креста”, глава 22.
  72. Конечно, это не значит, что круг как таковой не может символизировать “динамический” аспект по отношению к квадрату, как это уже отмечалось выше. “Динамическая” и “статическая” точки зрения всегда предполагают – что и демонстрируется фактом их коррелятивности – определенную относительность. Если же, вместо того, чтобы рассматривать целостность универсального проявления, мы обращаем внимание на один единственный мир или “план бытия” – т.е., на состояние, соответствующее горизонтальной плоскости – то эти две половины символа будут всегда представлять, с одной стороны, отражение высших состояний, а с другой – следы низших состояний в этом мире; другими словами, это та же самая ситуация, которую мы уже описывали по отношению к символу Инь-ян
  73. Нет необходимости говорить, что мы употребляем слово “эволюция” только в его строго этимологическом значении. Оно не имеет ничего общего с тем способом употребления данного термина, который доминирует в современных “прогрессивных” теориях.
  74. Наконец, любопытно отметить, что Леону Додэ следовало бы выбрать символ двойной спирали в качестве своей “схемы потоков” (Courrier des Pays-Bas: см. также диаграмму в Les Horreurs de la Guerre и его замечания по поводу “потоков” в “Меланхолии”). Это означает, что переход из одного конца спирали на другой подразумевает, с одной стороны, центробежное движение и центростремительное движение – с другой, которые в точности соответствуют двум фазам: “эволюции” и “инволюции”. Что же касается того, что он называет “потоком” (ambience), то это ничто иное как “астральный свет” Парацельса, состоящий именно из совокупности двух противоположных течений космической силы, которую мы рассматриваем.
  75. Здесь мы имеем в виду, в первую очередь, символизм знаков 18-ой степени шотландского масонства, а также символизм обряда раскуривания трубки мира у индейцев Северной Америки. Этот обряд включает в себя три последовательных движения, которые связаны с Небесами, Землей и Человеком соответственно, и которые могут быть сведены к понятиям “растворение”, “сгущение” и “ассимиляция”.
  76. Очередность двух фаз ещё раз демонстрирует, почему в космогонии инь предшествует ян.
  77. Это нашло многочисленные применения в различных традиционных науках. На одном из низших уровней, связанных с магическими операциями, это практикуется при “собирании” и “распускании” “блуждающих влияний” в начале и конце магических действ.
  78. Такое происходит в том случае, когда “смерть” в одном состоянии и “рождение” в другом рассматриваются как противоположности и, в тоже время, как неразделимые аспекты одной и той же трансформации существа. См. “Символизм креста”, глава 22, и “Очерки об инициации”, глава 26.
  79. “Очерки об инициации”, глава 47.
  80. Отсюда и причина, по которой Тай Цзи предстает перед нами как “верхушка Неба”, не смотря на то, что он находится вне Небес и Земли, так как был “раньше” их разделения.
  81. Это может быть связано с объяснениями, приведенными в “Исчислении бесконечно малых”, глава 17.
  82. 1 Согласно толкователям Дао Дэ Цзин, такая очередность между состояниями жизни и смерти является “движением взад-вперед челнока на ткацком станке космоса”. См. “Символизм креста”, глава 14, где мы представили другие сравнения (сравнение с дыханием и с лунным циклом), сделанные этими же толкователями.
  83. Выражение “скрывать проявленное и проявлять скрытое” имеет тоже значение.
  84. Коран VI:95. Об очередности жизни и смерти и о конечном возвращение к Принципу, см. II: 28.
  85. Чтобы понять причину данного ограничения, см. наши комментарии в “Очерках об инициации”, глава 42.
  86. На высшем уровне это “обращение” (“полное изменение”) близко к тому, что в каббалистическом символизме называется “перемещением света”, а также к высказыванию, которое исламская традиция приписывает святым (awliya): “Наши тела – это наши души, наши души – это наши тела”. Такое “полное изменение” означает, что именно “идеальное” окружает и охватывает “материальное”; здесь мы находим подтверждение тому, что было сказано ранее по поводу связей между Небесами и Землей.
  87. 6 В латинском языке также существует выражение potestas ligandi et solvendi (власть связывать и освобождать). “Связывание” в буквальном смысле находит выражение в магическом использовании узлов, которые соответствуют определенным точкам процесса “растворения”.
  88. См. “Духовное владычество и мирская власть”, главы 5 и 8, а также “Очерки об инициации”, главы 39 и 40, – в отношении связей между “великими мистериями” и “посвящением духовных лиц”, а также между “малыми мистериями” и “посвящением монарха”.
  89. Даже в таком случае можно утверждать, что в определенном смысле власть “сковывать” доминирует в ключе, соответствующему временному (“мирскому”), тогда как власть “освобождать” преобладает в ключе, относящемуся к духовному. Основная причина этого в том, что по отношении друг к другу временное – это инь, а духовное – ян; в общих чертах, это может быть объяснено связью “скованности” с временным и “мирским”, а “свободы” – с духовным.
  90. 9 Существуют различные варианты этой схемы. Тот, который мы представляем здесь, может быть найден, например, вместе с обычной свастикой на греческих вазах в Лувре. Христианские мотивы, близкие к “ключевой” свастике, могут быть найдены во вступлении к работе Кэнона Эдми Томаса Histoire de l’antique cite d’Autun, стр. xlvi.
  91. B строгом смысле следует говорить о двух осях, которые являются относительно вертикальной и горизонтальной по отношению друг к другу, так как свастика сама по себе должна изображаться на горизонтальной плоскости; см. “Символизм креста”, главаШ. По существу, ключ – осевой символ, так же, как посох и скипетр, которые в некоторых изображениях Януса замещают один из двух ключей, символизирующий временную власть (“малые мистерии”).
  92. Наиболее распространено изображения Януса с двумя лицами (Janus Bifrons), символизирующими (наряду с другими значениями) два солнцестояния. Но существуют и другие изображения Януса, где он имеет четыре лица (Janus Quadrifons). Они соответствуют двум солнцестояниям и двум равноденствиям и представляют собой удивительное сходство с Брахма Чатурмукха индуистской традиции.
  93. Можно сделать определенные выводы, основываясь на том, что в некоторых традициях преобладает атрибутика, относящаяся к солнцестоянию, а в других – к равноденствию (это особенно ярко выражено при определении начала года). Мы просто скажем о том, что точка зрения, связанная с солнцестоянием, развилась раньше той, что связана с равноденствием.
  94. Эта симметрия также очевидна в случае двух змей кадуцея.
  95. Медицина, которая в древние времена считалась частью мастерства жрецов, будет соответствовать вертикальному расположению двойной спирали, так как она приводит в действие двойственные силы инь и ян, как указано выше. Эта вертикальная двойная спираль представлена в виде змеи, закрутившейся буквой S вокруг посоха Асклепия; в данном случае змея только одна – для того, чтобы показать, что медицина использует только “полезный” аспект космической силы. Здесь стоит отметить, что понятие “спагиарность” (spagyry – обозначение герметической медицины) определяется сложной структурой двойного действия, состоящего из “растворения” и “сгущения”. Таким образом, методы традиционной медицины есть ни что иное, как применение (в рамках определенной области) “власти ключей”.
  96. Ваджра – слово санскритское; его тибетская форма – дордже (dorjie).
  97. На самом деле, она имеет два значения: “удар молнии” и “алмаз”. В обоих значениях она является осевым символом.
  98. Некоторое оружие с двумя лезвиями также имеет подобный символический смысл: например, двойной топор, обладающий в символизме Древней Греции значением, близким к кадуцею. В скандинавской традиции молния представлялась в виде молота Тора, который можно приравнять к колотушке Мастера в символике масонства. Следовательно, колотушка и молоток являются эквивалентами ваджры; и так же, как ваджра, они обладают двойной силой для распределения жизни и смерти. Это, с одной стороны, доказывается их ролью в церемонии посвящения, а с другой стороны, их ролью в легенде о Хираме
  99. В годичном цикле они эквивалентны Северу (зиме) и Югу (лету), тогда как два равноденствия соответствуют Востоку (весне) и Западу (осени). С точки зрения ритуалов это соответствие имеет очень большое значение, особенно в китайской традиции
  100. В индуистской традиции его женским аналогом является моллюск (shankha); в традиции Тибета – это ритуальный колокольчик (dilbu), на котором часто изображается женская фигура, представляющая собой Праджняпарамиту или “высшую Мудрость”. Колокольчик является ее символом, точно так же, как ваджра является символом “Метода” или “Пути”.
  101. Лама держит ваджру в правой руке, а колокольчик – в левой. Эти два ритуальных предмета никогда не используются отдельно.
  102. Иногда в тибетской символике можно встретить конфигурацию, состоящую из двух скрещенных ваджр. Они, без сомнения, являются эквивалентом свастики (а четыре вершины точно соответствуют четырем ключам “ключевой” свастики).
  103. В древних рукописях, известных в Оперативном Масонстве, имеется упоминание о способности абрака (faculty of abrac) без дальнейших пояснений. Это энигматическое слово абрак породило огромное количество различных толкований, полностью оторванных от реальности. Очевидно, слово было искажено. Скорее всего, оно должно иметь значение “молния” или “вспышка света” (ha-baraq на иврите, el-barq на арабском); таким образом, это – ещё один пример силы ваджры. Всё это дает возможность понять тот вид символизма, который часто побуждает людей видеть в способности создавать шторм следствие посвящения.
  104. Мы находим ее следы даже в ритуалах карбонариев, организации, полностью отождествляющейся с внешней активностью. Выживание элементов подобного рода – конечно, совершенно превратно понимаемых в случаях, подобных данному, – ясное свидетельство изначально подлинно инициатического характера организации, которая ныне опустилась на низший уровень вырождения. См. “Заметки об инициации”, гл. 12.
  105. Мы находим ее следы даже в ритуалах карбонариев, организации, полностью отождествляющейся с внешней активностью. Выживание элементов подобного рода – конечно, совершенно превратно понимаемых в случаях, подобных данному, – ясное свидетельство изначально подлинно инициатического характера организации, которая ныне опустилась на низший уровень вырождения. См. “Заметки об инициации”, гл. 12.
  106. Мы не будем пока говорить о “трансцендентном человеке”, т.к. хотим отложить его рассмотрение на дальнейшее. Следовательно, наше обсуждение здесь будет с необходимостью ограничено плоскостью нашего частного состояния существования в противоположность универсальному Существованию в его тотальности.
  107. Выражение “Истинный Предок” находится среди других определений, применимых к Тянь Ти Хуэю (Tien Ti Huei).
  108. См. “Символизм креста”, гл. 2 и 28.
  109. Дао Дэ Цзин, глава 4. Именно человек, рассматриваемый в данном контексте, “создан по образу Бога”, или, если быть более точными, по образу Элохим, то есть небесных сил. Именно этот человек может быть тем, чем он есть, в силу того, что он суть “Андрогин”, конституированный на основе полного баланса инь и ян. Выражаясь словами Книги Бытия (1:27), “И сотворил Бог (Элохим) человека по образу Своему (буквально – “как Свою тень”, т.е. Свое отражение), по образу Элохим сотворил его; мужчину и женщину сотворил их”. В эзотерическом исламе это имеет свое соответствие в нумерологическом тождестве между Adam wa Hawa и Allah (см. “Символизм креста”, гл.З).
  110. Как мы отмечали выше, китайское слово Жэнь может означать как “Человек”, так и “Человечество” и “Человечность”. “Человечество” в данном контексте должно пониматься как указание на изначальную человеческую природу, в противоположность чисто коллективному началу “цивилизации” или “актуального человечества”. В случае “истинного человека” “Человек” и “Человечество” суть одно и то же, так как “истинный человек” – это полная реализация или осуществление человеческой природы во всех ее возможностях.
  111. Вот почему, согласно Книге Бытия (2:19-20), Адам был способен дать всем созданиям этого мира их подлинное “имя”, – т.е. он был способен “определить” в полном смысле этого слова (что подразумевает не только обозначить, но и актуализировать) индивидуальную природу каждого отдельного существа, которую он увидел внутренне и непосредственно как зависящую от его собственной природы. В этом, как и во всем остальном, роль “изначального человека” в дальневосточной традиции играет Император (Государь): “Мудрый принц дает вещам имена, принадлежащие им, и каждая отдельная вещь должна рассматриваться в соответствии с тем именем, которое он ей дал” (“Люнь Ю”, гл. 13).
  112. Это последнее замечание необходимо, если мы хотим провести различие между “истинным человеком” и “трансцендентным человеком” или между индивидуальным человеком, который полностью реализовал свою природу, и “Универсальным Человеком”.
  113. См. “Заметки об инициации”, гл.39.
  114. См. “Символизм креста”, гл. 28, и “Заметки об инициации”, гл.46.
  115. Можно сказать, что теперь он не принадлежит этому миру, но этот мир принадлежит ему.
  116. 2 Довольно странно, отметим в заключении, что Мартинес де Паскуалли – на Западе и в восемнадцатом столетии – объявил самого себя достигшим степени “истинного человека”. Независимо от того, было ли это заявление справедливым или нет, весьма любопытно узнать, каким образом он познакомился с этим типично даосским выражением, фактически, единственным, которое он использовал.
  117. См. “Человек и его осуществление согласно Веданте”, гл. 12 и 14.
  118. Кажется уместным по ходу изложения здесь отметить, что иногда мы находим “отцовскую” и “материнскую” функции, о которых упоминалось в последней главе, в подобной же символической транспозиции. Когда, например, в определенных арабских трактатах мы сталкиваемся с выражениями “Отец, который вверху” и “Мать, которая внизу”, “Отец” суть Небо (т.е. сверхнормальное или духовное состояние, от которого такие существа, как человеческие индивидуумы , получают свою сущность), а “Мать” – это элементы (стихии), создающие “подлунный мир” (т.е. плотный мир, представленный Землей внизу, дающий тем же существам их субстанцию). Конечно, здесь мы используем понятия “сущность” и “субстанция” в чисто относительном и партикулированном смысле.
  119. Более всего здесь уместно вспомнить “пластического посредника” Гудворта.
  120. Хотя противоположностью “статическому” обычно является “динамический”, мы предпочитаем не употреблять понятие “динамическая” в данном контексте, т.к. хотя его и нельзя назвать категорически неправильным, оно, тем не менее, затрудняет ясное понимание смысла.
  121. См. “Царство количества и знамения времени”, гл.35.
  122. Начало “Rasa’il Ikhwin as-Safii” содержит очень ясное изложение пифагорейской доктрины.
  123. Важно подчеркнуть, что мы говорим “формирующая”, а не “творческая”. Различие между этими двумя терминами может быть легче воспринято, если вспомнить, что четыре фундаментальных категории пифагорейского кватернера соответствуют “четырем мирам” иудейской Каббалы.
  124. Здесь мы напомним, что согласно индуистской доктрине Буддхи – который, как чистый Разум, соответствует Духу и сверхформальному проявлению, – является первым продуктом Пракрита, но также и первой стадией манифестации Атмы или трансцендентного Принципа. См. “Человек и его осуществление согласно Веданте”, гл. 7.
  125. См. “Символизм креста”, гл. 24.
  126. Луч света в точности соответствует вертикальной линии, символизирующей Небо, а плоскость отражения – горизонтальной линии, символизирующей Землю; см. выше, главу 3 и рисунок в ней.
  127. Не стоит специально отмечать, что приоритет здесь чисто логический: три компонента рассматриваются одновременно как конститутивные элементы существа.
  128. Это замечание позволяет нам объяснить тот факт, что в герметической символике 28-й степени шотландского масонства Spiritus представлен фигурой Святого Духа, a Anima – фигурой Девы. Как мы уже отмечали в начале этой книги, такая интерпретация является менее универсальной, чем соотнесение Spiritus’a и Anima с Пурушей и Пракрита. Но мы должны добавить, что в этом конкретном случае продуктом этих двух компонентов считается не тело, а нечто совершенно иное – а именно Философский Камень, который, фактически, в контексте данной символики часто отождествляется с Христом. В данной перспективе взаимоотношения двух терминов являются в более строгом смысле комплементарными, чем в случае прордуцирования телесного проявления.
  129. См. “Царство количества и знамения времени”, гл. 20.
  130. Сравнение этой фигуры с рис.8 (глава 3) показывает, что схематическое представление “промежуточного мира” есть своего рода “обращение” образа Космоса как целого. Из этого наблюдения могут быть сделаны несколько существенных выводов, касающихся законов тонкого проявления, но здесь не место говорить об этом подробно.