1. Проблема сознания во всех духовных традициях освещается одновременно и как метафизическая, и как “практическая”, то есть соотнесенная с реальной жизнью и опытом человека. В этом – кардинальное отличие подхода Традиции от чисто интеллектуальной постановки проблемы в европейской философии XX века, равно как и от “психологических” теорий сознания, игнорирующих его природу и метафизические корни.
 Очевидно, что для человека, “ищущего Путь” или стремящегося к подлинному самопознанию, именно традиционный подход является конструктивным и единственно реальным: необходимо уделять серьезное внимание метафизическому пониманию сознания (на чем настаивают традиционные учения) и, в то же время, столь же необходимо находить и видеть в самом себе проявление функций сознания.
 2. Метафизика сознания обычно раскрывается через понятие трансцендентального сознания. Однако в европейской философии это понятие остается чисто интеллектуальным конструктом, практически полностью оторванным от человеческого бытия. Для эмпирического существа человека данный конструкт является “дурной абстракцией”, пригодной лишь для ментальных игр. С другой стороны, в традиционных учениях трансцендентальное сознание (или не- проявленное чистое сознание) рассматривается как глубинно связанное со внутренним существом человека, как основа его духа. Все функции сознания и значимые состояния сознания человек учится видеть в себе самом в процессе “движения по Пути”, контуры которого, так или иначе, очерчены во всех духовных традициях.
 В философской феноменологии Э. Гуссерля (XX в.) очень метко подмечено одно из основных свойств сознания: его способность создавать (конституировать) свои структуры и функции, саму свою “предметность”. Гуссерль назвал это свойство интенциональностью сознания; в его философии, впрочем, и это свойство во многом несло черты “интеллектуального конструкта”, оторванного от человеческого опыта и переживания. Все попытки современных психологов использовать гуссерлевскую феноменологию в “практическом” аспекте оказались несостоятельны: желанного слияния философии и практической психологии не возникло (не смотря на отдельные интересные результаты), да и в принципе возникнуть не могло.
 В традиционных учениях, прежде всего индийских (йога, санкхья и т. п.), прослеживается глубинная связь трансцендентального сознания со всеми его структурами и функциями, порождаемыми на более “низких” и конкретно определенных уровнях бытия. Здесь своего рода интенциональность также присутствует в самой природе сознания: вся область его “предметности”, все аспекты и модальности сознания творятся им самим. Однако это свойство сознания раскрывается в традиционных доктринах одновременно и с онтологической, и с метапсихологической точек зрения. Здесь, как и в любой духовной традиции, человеку показан Путь, который он должен пройти, если, конечно, в нем присутствует необходимая мотивация, выталкивающая его из вязкого социального поля Великого Среднего.
 3. Чистое сознание – это бездонное голубое небо, которое зрящий созерцает в безоблачную погоду, – такова основная метафора традиционных учений. Тучи и облака, возникающие в атмосфере, закрывают небо. Если небо постоянно затянуто тучами, человек видит только их. Если он никогда не видел чистое небо, он принимает за небо затянувшие его облака и думает, что серый рассеянный свет, пробивающийся сквозь них, и есть свет Неба, свет сознания.
 “Внутренние тучи” человека – это его мысли, комплексы эмоций, констелляции смутных чувств и ощущений, внутренние импринты и т.п., большей частью вытесненные в бессознательное и закрывающие “внутреннее Небо”. Цель человека – “высветлить” или “растворить” эти “облака”, успокоить эти “волны сознания”.
 “Йога суть прекращение (успокоение) волн сознания (читта вритти ни- родхи)”, – гласит основной тезис “Йога-сутры” Патанджали (Йога-сутра, 1.2). Эти волны (вритти) сознания (читта) оно же само и порождает. Все они – первичные и вторичные структуры сознания, в конечном итоге создающие эмпирическое существо человека.
 Трансцендентальное сознание – это черное ночное небо, небо без Луны и без звезд, космическая бездна, пред которой трепещет человеческое существо. Это – Небытие, Божественное Ничто, в котором пребывает Абсолют традиционной метафизики (Брахман).
 Сможет ли человек выстоять пред лицом этой Бездны?!
 4. “Всматриваться в Бездну, но глазами орла”, – говорит Ницше. “Обычного зрения” не достаточно. В социальном Великом Среднем человеческое существо не имеет “орлиных глаз”: тут господствуют исключительно свиные глазки, видящие только то, что под ногами. Свинье не нужно Небо, – подножный корм она находит, не подымая глаза вверх.
 Чтобы иметь возможность реально “смотреть в Небо”, человек должен изменить свои глаза, изменить свой взгляд, найти его новый – реальный и устойчивый – фокус. Этот новый фокус, новый “центр” человеческого существа традиционные учения называют самосознанием, подлинным “я”. Обретая этот истинный фокус зрения, человек сначала научается “смотреть в чистое Небо”, – дневное голубое Небо, озаренное светом Солнца; затем человек учится всматриваться в космическую Бездну, где пребывает исток его духа, его высшее божественное Я.
 5. Подлинное “я” (самосознание) обретается на пути, известном в традиционных учениях как самовоспоминание (анамнезис). В индийской традиции буквально таков же смысл понятия самъяк смрити, в буддийской — самасати; оба этих слова (санскритское и палийское) означают одно и то же: правильное вспоминание.
 Подлинное “я” человека противостоит легиону его мимолетных ложных “я” (субличностей) как устойчивый и постоянный фокус самосознания. Вся совокупность ложных “я” возникает на уровне вторичных структур сознания и обретает известную автономность в результате их неправильной работы. Порочное функционирование вторичных структур сознания является неизбежным следствием деградации человека в поле Великого Среднего по мере приближения к концу человеческого Цикла (Манватары). “Вечерние сумерки” Кали-юги, Железного века, – время полного забвения человеком Неба и самого себя.
 Совокупность ложных “я” человека, его ложная личность, основана на принципе эго (санскр. ахамкара), лежащем в онтологии традиционных учений на порядок (на уровень) ниже принципа самосознания (санскр. асмита). В йоге Патанджали асмита – основа всех структур и функций сознания: “Все созданные формы читты происходят из асмиты” (Йога-сутра, 4.4). Социальное Великое Среднее существует исключительно на уровне эго, уровне вторичных структур и функций сознания, совершенно игнорируя уровень его первичных функций (уровень самосознания, асмиты).
 Санскритское слово асмита происходит от корня асм, который означает принадлежность к бытию (Ахам Асми – Я Есмь). “Жизнь реальна только если Я Есмь”, – это название последней неоконченной книги Гурджиева исходит из самого сердца великой духовной традиции.
 6. Корень самосознания (асмиты) покоится в трансцендентальном сознании (Йога-сутра, 4.5). На уровне асмиты разворачиваются первичные функции сознания. В их числе:

• ясное осознавание (в христианской традиции – “бодрствование” и “трезвость”);
• способность различения качества состояний и качества энергий (в йоге – вивека, в христианской традиции – “различение духов”);
• прямое интуитивное знание (“безмолвное знание”);
• реальная Воля;
• подлинная Вера (“Вера сознания есть свобода, Вера чувств есть слабость, Вера тела есть глупость”, – Гурджиев).

 Для многих первичных функций сознания наш язык не имеет подходящих понятий; в социальном Великом Среднем эти функции остаются совершенно не востребованными и не известными.
 Вторичные функции сознания создают эмпирическое существо человека. Это – три основные, знакомые каждому функции: интеллектуальная, эмоциональная и инстинктивно-двигательная. В учениии Гурджиева-Успенского им соответствуют три основных центра, отвечающие за работу всей “человеческой машины”, которая представляет собой совокупность вторичных структур сознания.
 7. Как справедливо подчеркивает Гурджиев, первичные функции сознания имеют свой собственный фокус (“высшие центры”). Это – высший интеллектуальный, высший эмоциональный и креативный центры. Их работа обычно не заметна для свиных глазок, но в определенных случаях может совершенно реально ощущаться любым человеком.
 Высшие центры даны человеку “от начала времен”, но могут работать только на уровне первичных функций сознания (уровне асмиты). Эмпирическое существо человека, как правило, полностью отрывается от этого уровня, замыкаясь во вторичных функциях “низших центров” (на уровне ахамкары, эмпирической личности). Традиционные метафоры, используемые для описания такого положения вещей, – “сон”, “опьянение”, “забывание себя”.
 8. На уровне вторичных функций сознания существует только одна функция, непосредственно связанная с высшим (первичным) уровнем. Эта функция – совесть, которая служит как бы интегрирующим фактором всех вторичных структур сознания. В данном отношении совесть противостоит.мора/ш, интегрирующей влияния социального Великого Среднего (влияния “среды”).
 Подлинная совесть (“Объективная Совесть” Гурджиева) не сводится к остаточным явлениям совести, только и знакомым современному человеку (“угрызения совести”), и нуждается в определенных усилиях для своего пробуждения. Подлинная совесть суть “категорический императив” бытия в его жизненном, практическом измерении. Гурджиев подчеркивает, что рудименты Объективной Совести присутствуют в каждом человеческом существе даже сегодня, свидетельствуя о том, что в человеке смутно жива слабая память о своем сакральном предназначении.
 По мере пробуждения Объективной Совести человек начинает восстанавливать в себе священную вертикаль – ту внутреннюю иерархическую (ценностную) координату, которая единственно различает качественный порядок всех феноменов (внутренних и внешних) и является сакральным вектором подлинного гнозиса. Не имея в себе священной вертикали, современный человек занимает “духовно-горизонтальное” положение, полностью растворяясь в “мире количества” Великого Среднего. Этот “мир количества”, такой удобный и понятный для свиных глазок алчущего социума, сегодня стремительно втягивает в себя все “духовные остатки” подлинных традиций, превращая их в чечевичную похлебку для толпы. Совесть же, с другой стороны, всегда говорит человеку о том, что любые идеалы толпы ложны, и только в одиночестве, в пространстве самовоспоминания, возможно становление духовной вертикали, дарующей “взгляд орла”.
 9. Даже представители трансперсональной психологии, в общем-то далекие от какой-либо подлинной традиции, признают качественное различие состояний сознания, необычных для современного человека. Это различие, установленное в ходе эмпирических исследований, не сводится к количественным характеристикам “параметров состояния”, но определяется качеством и сутью переживания. Речь идет, таким образом, о различной “иерархической координате”, о различном положении эмпирического сознания относительно духовной вертикали.
 Так, трансперсональная психология рассматривает две большие группы состояний сознания: измененные состояния сознания, связанные с необычными переживаниями, восприятиями и ощущениями, и высшие состояния сознания, связанные с подлинным мистическим опытом и гнозисом. Качественное различие этих двух групп состояний понятно: измененные состояния принадлежат уровню вторичных функций сознания, в то время как высшие состояния – уровню первичных функций. Измененные состояния сознания по сути являются измененными режимами восприятия; необычные переживания и ощущения (расширенное восприятие пространства и времени, “перемещение” в мир животных, “неорганических существ” и т.п.) возникают здесь вследствие усиления энергетического метаболизма за счет внутренних резервов человеческого организма, либо при его подключении к мощным “.внешним” энергетическим полям (поле Земли и т.п.). При этом субъективное “чувство я” человека не меняется: сознание остается на том же уровне по отношению к духовной вертикали (хотя все иные ощущения и чувства, обусловленные возросшим потоком энергии, могут меняться драматическим образом).
 Высшие состояния сознания связаны с изменением субъективной основы переживания, “чувства я”. Эти изменения обусловлены продвижением “вверх” вдоль духовной вертикали, т.е. достижением уровня первичных функций сознания. Характерным для этих состояний является изменение понимания: человек начинает понимать или непосредственно знать вещи, относительно которых в обычном состоянии пребывает в полном неведении.
 Впрочем, для трансперсональной психологии остается проблематичным (и по сути невозможным) различение модальностей высших состояний; так, мистические переживания часто смешиваются с гностическим опытом, хотя они и связаны с различными высшими центрами: первые – с высшим эмоциональным, второй – с высшим интеллектуальным. И уж конечно, трансперсональные исследователи ничего не могут сказать по существу об инициатическом опыте, в котором интегрируются различные первичные структуры сознания. Этот опыт посвящения может адекватно воспроизводиться только в пространстве Традиции, и в Великом Среднем о нем лучше молчать.
 10. Метафизика и онтология сознания, как и его практическое “освоение” в духовном праксисе, базируются на законе Триады или Тернера (у Гурджиева- “Закон Трех”). Этот закон проще всего формулируется в терминах “зрящий – зримое – процесс зрения” (как это делается в индуистской традиции), что соответствует формуле “субъект познания – объект познания – процесс познания”. Однако здесь возникают существенные нюансы, поскольку данный закон по- разному раскрывается в различных измерениях (“вертикальном” и “горизонтальном”), и его “применение” зависит от избранной “точки отсчета”.
 Последний афоризм “Йога-сутры”, который отсутствует в ряде вариантов текста, но неизменно включается в него индуистской традицией, гласит:

“Сат-Чит-Ананда (Бытие-Сознание-Блаженство) присущи проявленному Пуруше {С агуна Пуруша)-, но непроявленный Пуруша {Ниргуна Пуруша) выше этого” (Йога-сутра 4.38).

 Здесь, кроме всего прочего, обозначена высшая Триада индуистской традиции, возвышающаяся на онтологическом горизонте, “пред лицом” Непрояв- ленного (трансцендентального) Сознания (Ниргуна Пуруша).
 Как справедливо отмечает Р. Генон именно эта Триада (Сат-Чит-Ананда), а не индуистская Тримурти (как некоторые наивно полагают), полностью соответствует христианской Троице. В связи с этим возникает весьма интересное соотнесение средних компонентов данных триад: Универсальное Сознание (Чит) оказывается Христом-Сыном-Логосом христианской традиции. Разумеется, в данном контексте речь может идти только об эзотерическом христианстве, в котором слова апостола Иоанна о том, что “в Слове – Жизнь, и Жизнь суть свет человеков” обретают реальное содержание.